– Хватит кривляться! – проворчала я, по‑прежнему протягивая коробочку. – Мне несложно напомнить, что утром ты прислал эту побрякушку!

– Серьезно? – С брезгливой гримасой Заккари разглядывал футляр.

– Разве я смеюсь?

Вообще‑то, очень сложно источать надменность, когда приходится задирать голову, дабы заглянуть в бесстыжие глаза оппонента.

– А почему ты решила, что это я? – С нахальной ухмылкой Зак сделал ко мне шаг. – Это мог быть твой кудрявый друг, поразительно похожий на мертвеца.

Ведьмак прикрыл меня от снующих студентов, но стоял так близко, что я невольно прислонилась спиной к подоконнику и прижала к животу рюкзак, дабы создать видимость свободного пространства. Искренне хотелось, чтобы Зак перестал ломать комедию, забрал пошлый подарок и, наконец, позволил нам обоим убраться из‑под перекрестных взглядов институтских сплетников.

– Во‑первых, – принялась перечислять я, – ты всегда рад подразнить Филиппа. Во‑вторых, Ян не знает, где я живу, а подвеску доставили ко мне домой.

– И ты моментально предположила, будто тебя одарил именно я? – Если бы блондин стал тонуть в собственном ехидстве, то ему бы не помог ни один спасательный круг. – Во‑первых, я бы никогда не купил подобную безвкусицу в дешевой коробке. – Он послал мне снисходительный взгляд. – Во‑вторых, я бы никогда не подарил украшение девушке, которую кривит от самого вида украшений.

Признаться, красавчик высказывал доводы столь уверено, что я несколько засомневалась в своей правоте и проглотила заготовленную заранее обличительную тираду.

– Ты расстроилась? – усмехнулся блондин, похоже, внутренне корчась от издевательского хохота.

– Ну, раз ее некому вернуть… – Безразлично пожав плечами, я выбросила футляр в урну.

Крышка распахнулась, из коробочки вывалились уродливая подвеска и открытка. Вместо того, что плюхнуться на дно мусорной корзины, где им и было место, они зависли в воздухе. Жемчужина медленно вращалась вокруг своей оси, жгутом заворачивая серебристую цепочку. Я испуганно покосилась на народ в коридоре, но люди не замечали, ни на нас с Заком, ни волшебным образом плавающие, как в невесомости, предметы.

– «Будешь моей Валентиной?» – иронично продекламировал он и сморщился. – Прелестно. Мой братец тоже оценил?

– Скажем, если бы я предложил тебе нечто подобное, – издеваясь, он продемонстрировал надпись на открытке, – чтобы ты сделала?

– Умерла бы от счастья.

– Может, для спокойствия Фила нам действительно стоит подружиться? Я бываю очень милым.

– Только редко, – сардонически хмыкнула я. – Как раз для спокойствия Филиппа тебе стоит держаться от меня подальше.

– Не пожалеешь?

С нахальной ухмылкой Заккари окинул мою фигурку нарочито оценивающим взглядом. Вероятно, предполагалось, что от вождения у меня затрясутся колени, забьется сердце, и польется неиссякаемый поток благодарностей за широкий жест.

– Говоря «подальше», – словно непонятливому ребенку пояснила я, – имеется в виду, как можно дальше. Так далеко, чтобы мы даже не встречались.

– То есть, ты сейчас заявила, что нам друзьями не стать?

– Ты тугой на оба уха или просто притворяешься?

– Ну, ладно. – Зак беззаботно пожал плечами. – Учти, второго шанса не будет.

Цепочка с подвеской стремительно раскрутилась и аккуратно легла на бархат. Крышка захлопнулась, и блондин ловко подхватил парящий в воздухе футляр.

– Верну Маргарите. – Он усмехнулся. – Даже не подозревал, что у девушки с ее внешностью настолько плохой вкус. Я разочарован.

Так значит подвеска – происки ведьмы‑приживалки?! Намек понят – это война!

– Счастливо, Александра. – Заккари освободил дорогу.

Я забросила на плечо рюкзак и, сделав пару шагов, неуверенно оглянулась через плечо. Ведьмак уже отдалился.

– Зак!

Обернулось несколько человек, и только потом блондин неохотно, с недоуменным видом обратил на меня внимание. Дескать, если мы все выяснили, что ты еще хочешь, приставучая?

– Спасибо, что помог мне тогда…

Он задумался, будто не понимая, за что именно удостоился благодарностей, а потом хмыкнул: