Леська никогда в жизни не видела живого психоаналитика. Сгорая от любопытства и представляя себя то уставшей от поклонников кинозвездой, то избалованной женой состоятельного бизнесмена, она ритмично закивала головой. По ее мнению, именно такой контингент населения проводил большую часть своей жизни на кушетке в кабинете психоаналитика.

Кузькин Александр Александрович имел десятилетний опыт психоанализа: истеричек из петли вытаскивал, поникшим домохозяйкам возвращал веру в себя, а разведенным дамочкам восстанавливал разрушенную ауру чувств. Когда в кресло села хмурая девушка с пестрыми волосами, одетая в зеленый балахон, и спросила: «Сан Саныч, а я могу говорить все, что захочу?» – он понял, что случай непростой, надо собрать все имеющиеся знания в кучу и приготовиться к затяжному разговору.

– А могу ли я надеяться, что мои слова не выйдут за пределы этих стен? – поинтересовалась Леся, поглядывая на кушетку. Очень хотелось на нее лечь, прямо как в кино, но в кресле было уютнее. – Тайну исповеди гарантируете?

– Гарантирую, – ответил Кузькин.

– Это хорошо. Дело в том, что меня хочет убить маньяк, и если вы об этом разболтаете, я уверена, что он убьет и вас тоже.

«У-у-у, – подумал Александр Александрович, – а у девушки-то серьезные проблемы!»

– Какой именно маньяк?

– Не скажу. Не верю я вам: глазки бегают, щека дергается… А вы точно психоаналитик?

У Кузькина ничего не дергалось, но после этих слов он действительно почувствовал, как щеку прокалывают иголочки.

– Я диплом могу показать, – обидчиво сказал он, выдвигая верхний ящик стола.

– Не надо. Верю, – сжалилась Леська.

– Так что вас привело ко мне?

– Понимаете, Сан Саныч, у меня острое желание убить кого-нибудь, так, чтобы клочки в разные стороны полетели. У меня вот здесь, – она обхватила двумя руками правую грудь, – копошатся волнения. Что делать-то, товарищ психоаналитик?

Кузькин почесал затылок и сказал:

– Сейчас мы с вами поиграем в ассоциации. Я называю слово, и вы тут же говорите первое, что пришло в голову.

– Ладно, вроде это не сложно.

– Утро, – начал Александр Александрович.

– Маньяк.

– Вечер.

– Маньяк.

– Радость.

– Маньяк.

– Послушайте, Олеся Владимировна, так нельзя, мы же с вами договорились, что вы будете говорить первое, что придет в голову.

– Так я и говорю первое. Утро – потому что он мне позвонил утром, вечер – он на меня напал вечером.

– Ну а радость-то – почему маньяк?! – истерично воскликнул Кузькин.

– Потому что когда его поймают – это будет настоящей радостью!

Через полчаса Александр Александрович потер виски, посмотрел затуманенным взором на Олесю и сказал:

– Я вообще-то удивлен, что вас хочет убить только один маньяк.

Ника переминалась с ноги на ногу в коридоре. Услышав в кабинете шум, больше похожий на грохот, она распахнула дверь и с удивлением уставилась на происходящее. Кузькин прижимаясь спиной к подоконнику, пытался прикрыть голову руками, а Леська колошматила его скрученным в трубу ватманом и приговаривала:

– Вот вам моя негативная энергия, вот вам моя негативная энергия, я сюда пришла не для того, чтобы тащить ее обратно домой…

– Не надо, – умолял психоаналитик в ответ, – прошу вас, не надо, у меня жена и дети!

Если маньяк пойман и вы почувствовали себя ненужной – утешьтесь, впереди еще целая жизнь, занимательных впечатлений на ваш век хватит.

– Игорь, поднимай всех на уши! Помнишь дедульку с бородой по фамилии Брагин? – Максим Григорьевич говорил торопливо, душу переполняли эмоции. – Он Соловьеву якобы нашел.

– Вонючий такой?

– Он самый. Так вот, не так уж он и стар и наверняка в обыденной жизни пахнет гораздо лучше.

– Пока что я ничего не понимаю, – делая шумный глоток кофе, сказал Игорь.

– Все объясню позже, сейчас бери ребят и отправляйся на квартиру Брагина, запиши адрес, – Кочкин продиктовал адрес, – похоже, дедуля и есть Телефонист! Я сейчас тоже к нему выезжаю, там и встретимся.

Подъезжая к дому на своей прихрамывающей «восьмерке», Максим Григорьевич с сожалением отметил, что машина Игоря уже здесь. Ему очень хотелось первым ворваться в логово маньяка и прижать его к стенке, но, увы, его опередили. Дверь квартиры была не заперта, с кухни неслись голоса оперативников, в коридоре стояли одетые по-домашнему, изумленные, растерянные соседи. «Понятые», – пронеслось в голове Кочкина, значит, все верно, значит, пришел конец Телефонисту! Он представил себе радостное выражение лица Олеси Лисичкиной и почувствовал, как на душе потеплело.

На диване сидел Брагин. В нем с трудом можно было узнать того замызганного пьянчужку, который с упоением рассказывал о том, как он выиграл десять рублей в лотерею и как с бутылкой в обнимку отмечал это событие. Он был чист и опрятен. На его лице, как ни странно, играла самодовольная улыбка.

– Полюбуйся, – сказал Игорь после короткого приветствия. Он указал на полки, заставленные видеокассетами и книгами, содержащими много чего интересного относительно маньяков и убийц. – Жизни не хватит все пересмотреть и прочитать. И сюда посмотри.