Шрифт:
Гезундхайт:«Мой шаг — это шаг…».
Уильямс:Нет. по-моему, так: «Широкий шаг человека — огромный скачок человечества».
Голос Стони:Я еще не умер?
Гезундхайт:«Один шаг человека два шага человечества». Вроде бы так.
Уильямс:«Один шаг человека — два шага человечества»? Оригинальностью это не отличается.
Гезундхайт:Нет, кажется: «Шаг по Луне для человека…»
Уильямс:Там не было никакой Луны, Уолтер. Не было…
Гезундхайт:«Я, человек, делаю этот шаг…»
Уильямс:Вот теперь, похоже, так.
Гезундхайт:«…в надежде, что все человечество запомнит эту минуту…».
Уильямс:«…истории…».
Гезундхайт:Так он сказал про два шага?
Уильямс:Вспомнил! Он сказал так: «Шаг человека и огромный шаг человечества».
Жители Сан-Лоренцо приветствуют Стони.
Боконон:Добро пожаловать на остров Сан-Лоренцо. Счастлив ли ты?
Стони (оглядываясь вокруг): Поживем — увидим.
Боконон:Достойный ответ. Мы выловили тебя из моря. Все в порядке?
Стони:Надеюсь.
Боконон:Хорошо. Позволь представиться. Я Боконон, автор «Книг Боконона». А это мои ученики.
Стони:Меня зовут Стивенсон. Можно просто Стони.
Боконон:Ты мне интересен. Кажется, мы с тобой из одного карасса. Меня самого выбросило на этот остров сорок семь лет назад. И это — главный вин-дит моего сам-а-ки-бо. (В руках у Боконона книга.)Вижу, ты не боконист. Пойдем, я научу тебя.
Музыка, голоса, поющие каллипсо.
«Птица летает. Тигр охотится. Человек сидит и думает, Ему знать хочется. Птица летит в гнездо. Тигр ищет ночлег. Мы говорим себе: «Все понял человек» [1] .1
Перевод Р. Райт-Ковалевой.
Боконон:Эти люди, мои дети, занимаются боко-мару — лучшим видом любовной игры… любви без неистовства. Будьте счастливы, дети мои, Боконон с вами. Мы, боконисты, верим, что человечество разделено на ячейки, которые выполняют Господню волю, не ведая что творят. Такая ячейка называется карасc. И вот ты оказался здесь, выполняя Господню волю, не ведая цели… Ты и я — члены одной ячейки, одного карасса. Добро пожаловать в ячейку!
Стони:Благодарю.
Боконон:Когда меня выбросило на берег этого острова, я увидел людей, подавленных бедностью и политическими репрессиями. И я дал им религию безобидной лжи. Ты видишь, они счастливы.
Стони:Может ли полезная религия строиться на лжи?
Боконон:Когда правда ужасна, она становится врагом.
Шум летящего вертолета.
Стони (бежит, кричит): Что это?
Боконон (продираясь сквозь кусты): Забыл тебе сказать: моя религия вне закона. Правительство хочет уничтожить меня. Не волнуйся. Здесь это обычное дело.
Туземцы бегут, едва уходя от преследователей.
Солдат:Выходите, эй, где вы там? Выходите! Куда они все подевались! Убежали. Где прячутся эти уроды? Вот черт, одни москиты…
Боконон:Не волнуйся, сын мой. Мы в безопасности.
Стони, Боконон и туземная девушка прячутся в кустах.
Стони (все еще шепотом): Простите, господин Боконон, а почему ваша религия вне закона?
Боконон:Это моя идея. Мне казалось, что религиозная жизнь моих детей обретет больший смысл. И действительно было так. Вначале.
Стони:А потом?
Боконон (нахмурившись): Президентом на острове был мой друг. Он принял игру. Это ведь была игра. Мы решили, что наказанием за исповедование религии станет… смерть на крюке.
Стони:О господи!..
Боконон:И ни один человек не умер на крюке. Мы усердно распространяли слухи, угрожали. А потом… мы с президентом рассорились.