Тив Херевард не тешил себя иллюзиями, о нет. Он сразу представил себе самое неблагоприятное развитие событий. Аластар Эск одержим не только Долгом, но и Властью. Ему всегда будет мало, и в этом отношении они с Вилдайром Эмрисом практически братья-близнецы. Рано или поздно нечто подобное должно было произойти, но в Эсмонд-Круге рассчитывали, что к этому неприятному моменту хотя бы один из сыновей Эска будет волшебником, эсмондом, а значит, одержимым Верой.

«Ничего, ничего, – сказал себе Херевард. – В чьих бы руках ни был сейчас архив, его еще нужно расшифровать! А это сделать сложно, особенно не-диллайн».

Само…укушение за всякие труднодоступные места – это тайный порок любого политика, вроде обгрызенных ногтей у запуганного ребенка. Долгое время Херевард Оро пребывал в уверенности, что вырос из детской болезни сожалений об утраченных возможностях. Но не тут-то было! Не проходило и дня, чтобы Благословенный Святой не пожалел о преждевременной казни Лердена Гарби. Они поторопились, опрометчиво и самонадеянно решив, что укорочение заговорщика на голову пресечет утечку важных сведений. Когда через неделю после казни стало ясно, что архив все-таки похищен, вспомнили и странный знак, поданный Гарби с эшафота, и его стремительное признание, и жертвенную готовность к смерти. Хитрая бестия ускользнул из рук Эсмонд-Круга, точно змей– оборотень, туда, где его не достать, – в смерть.

Теперь же архив на пути в Ролэнси, если уже не там. В этом Херевард Оро не сомневался. Как и в том, что граф Эск помчался на встречу с Вилдайром Эмрисом выторговывать приемлемые и выгодные для себя условия.

«Меллинтан» подняла паруса и ушла в море за несколько часов до того, как в Амалер въехал экипаж тива Хереварда. Мальчик Рамман отбыл в родное Янамари каботажем в обход полуострова под присмотром проверенного капитана. Так, надо полагать, граф Эск выказал свое презрение Эсмонд-Кругу. Наглец! Назвать фрегат именем языческой богини – это вообще плевок в лицо. Но нет смысла лукавить, Аластар Дагманд всегда был таким, он родился опасным, он возмужал и вошел в силу, чтобы однажды составить конкуренцию правящему дому. Амбиции Эсков простирались далеко во все времена, ведь их кровь старше императорской. Нет, не нынешного ублюдочного разлива, а той, еще родом из Файриста-Прекраснейшего. В Эсмонд-Круге без всяких прогнозов-предсказаний знали, что рано или поздно Эски захотят украсить свой бело-красный герб императорским венцом. И не соверши Аластар двести лет назад роковую ошибку… он бы уже сидел на троне в Санниве, а место эсмондов оказалось бы на коврике у входной двери.

– А что вы скажете насчет так называемой Угрозы с Севера? – напрямик спросил тив Херевард у своего младшего по рангу единоверца.

– Милорд твердит, что угроза реальна.

– А что думаете вы, преподобный?

У тива Сагари глаза были редкого молочно-желтого цвета, и в них застыло упрямое выражение.

– Я ему верю, Благословенный. Милорд – сложный человек, но не лживый.

К величайшему сожалению, тив Херевард знал Аластара с раннего детства, чтобы доверять, не проверяя. Всю жизнь Эск делал только то, что хотел, и только так, как ему казалось выгодным и удобным. Сейчас ему выгодно напирать на опасность, исходящую от северян, и он убедил всех вокруг в своей правоте. Но цель у Эска иная, и все его корабли, форты и пушки послужат только одному – захвату власти в Синтафе. Отсюда и нынешний почти открытый вызов – пятидесятипушечный фрегат «Меллинтан». И откровенное покровительство в отношении владетелей Янамари… И тут тива Хереварда почти осенило.

– А что, молодого человека действительно регулярно приглашали за семейный стол? – поинтересовался он.

– На все семейные трапезы. Миледи просто из себя выходила, когда милорд настаивал на присутствии девочек.

«Ах, ты ж с…совиный сын! – поразился Херевард. – Ну конечно! Решил подгрести под себя и земли Янамари. Сговорился с графиней поженить детей, не иначе».

Не зря старшая, Мирари, до сих пор ходит с красными от слез глазами. И Эск не был бы настоящим диллайн, не попытайся он устроить выгодный для себя брак.

И то, что Аластар поступает по-диллайнски, внушало тиву некий оптимизм. Значит, граф предсказуем, а следовательно, победим.

«Ты ведь не навсегда уплыл, поганец. Ты еще вернешься. И тогда мы побеседуем», – посулил Благословенный Святой, глядя туда, где, по его мнению, находился сейчас злополучный фрегат «Меллинтан», – строго на север в сторону пролива Арнлейг.

«Если я когда-нибудь начну писать мемуары, эту главу я обязательно начну со слов: «С вершины холма открывался великолепный вид», – подумала Джона, заслоняясь ладонью от слепящего солнца. – Фраза банальнейшая, но так оно и есть».

Издалека казалось, будто на зеленый треугольник полуострова, выдающегося в море, положили усеченный каменный ромб форта Шила, или Сигрейн, как его именовали на ролфийских картах. На фоне синих волн, серого камня отвесных обрывов и кладки стен бастионов полощущееся на ветру черно-зеленое знамя с белым волком и луной смотрелось совершенно естественно. Только так и никак иначе.

– По-моему, штурмовать такую неприступную крепость – истинное самоубийство, – усомнилась Джона.

– Так кажется только издалека, поверь. Ролфи же как-то отбили форт у имперцев.

– И правда.

– Так вот осада длилась не так уж и долго. Сам видел. А после штурма бастионы должным образом не укрепили и пушек новых прислать не удосужились.

Джэйфф не скрывал укоризны в адрес ролфийского руководства, которое, по его мнению, само не знает, что делать со своим удачным завоеванием. И на произвол судьбы не бросишь, и руки не доходят заняться всерьез фортом и островом. Формально Тэлэйт под юрисдикцией Синтафа, фактически форт ныне ролфийский, и только шуриа вечно крайние и ничейные. Грэйн молчала, Джона внимательно слушала, а Элир развивал тему бесхозяйственности и недальновидности обоих могучих соседей злополучного острова, который одновременно и лакомый кусочек, и кость в горле. И так продолжалось до тех пор, пока навстречу им не показался разъезд прямиком из Шилы.