Алексей почему-то явился вместе с Анькой. Виктор выразительно крякнул.

– "Визит дамы"!
– прокомментировал он.
– Чему обязан вашему посещению? Ты зачем из дома замелась?

Аня молча кивнула на Алексея.

– "Но разведка доложила точно", - заверил Виктор.
– А кому ты подкинула татаро-монгольское иго, ласточка?

– Что это тебя вдруг взволновали дети?
– мгновенно вспылила Анна.
– Неужели ты еще помнишь об их существовании?

– Поневоле, - объяснил Крашенинников.
– Хотя бы по тем "кускам", что я тебе ежемесячно отстегиваю. И немалые, заметь!

– Трогательно!
– сказала Аня, села и закурила, закинув ножку на ножку.
– Деньги - это единственное, о чем ты не забываешь! И то счастье.

Виктор внимательно осмотрел ее. Надо признать, вполне прилично выглядит, запросто может произвести впечатление. В общем, у него довольно интересная на вид молодая жена, а что глуповата - так это сразу не заметно. Только если откроет рот.

– "Лишь бы ты была довольна", - нежно промурлыкал Виктор и глазами показал Алексею на укромный уголок: там пряталась заветная бутылка.

Алексей развел руками и моргнул в сторону Анны. Ну и дурак! Зачем привел? Далась ему эта дурында!

Крашенинников подошел к чистому холсту и неторопливо стал его догрунтовывать. Не терять же с Анютой время зря!

– Что-то новое?
– спросил Алексей.

– Собираюсь, - неопределенно ответил Виктор.
– Все-таки попробуй сосредоточиться и ответить на мой вопрос, Нюся. Что тебя привело ко мне? Ты здесь нечастый гость.

– Ты сам в этом виноват!
– заявила Аня.

– Не обольщайся!
– охладил ее пыл Виктор.
– У тебя просто странная манера обращать мои прекрасные поступки и благие намерения в страшные преступления перед тобой, а также перед лицом моей собственной совести.

– Благими намерениями ад был вымощен!
– выпалила Анька.

Виктор хмыкнул и взглянул на нее, довольно талантливо изобразив уважение. Начитанная! Понахваталась где-то. Алексей сидел у стола и улыбался. Блаженненький! Чего он там наболтал про Виктора Аньке, что она сразу же сюда прилетела, как оглашенная? Дура серая!

– Ну, ребята, - сказал Крашенинников, - мне эта игра в прятки или в жмурки надоела! В третий раз спрашиваю, чего примчались? Я вроде в порядке, и баб здесь, Анюта, как ни странно, нет. Так что никаких очевидных поводов для ревизии не усматривается...

Анна беспокойно завозилась на стуле и переглянулась с Алексеем явно в поисках помощи и поддержки.

– По-моему, ты устал, - неуверенно начала она.
– Выставка отняла у тебя много сил. Нервное и физическое перенапряжение. Тебе нужно отдохнуть, Витя...

Виктор посмотрел на нее с искренним изумлением. Что за необычная забота о человеке? Подозрительно... Ох, этот Алексис! Чего он ей там только наплел?

– Так недолго и заболеть, - настойчиво продолжала Аня.
– Тебе нужно взять отпуск и куда-нибудь уехать...

И вовсе неожиданно! Что происходит?

– А как же девки?
– задумчиво спросил Виктор.
– Окстись, Нюся! Можно ли спокойно и равнодушно отправлять мужа прямо в объятия разных вертихвосток? Вот уж не предполагал, что ты способна искушать судьбу! Это рисковое дело, Анюта, игра с огнем! Я могу в момент сорваться с катушек долой и загулять в хвост и в гриву! А тогда все - с концами! Смекаешь, мать?

Аня посмотрела на мужа как-то непривычно грустно и даже с некоторой лаской. Алексей молчал.

– Ты уже давно с катушек долой, - прошептала Анна.
– С кем ты тут один разговариваешь по вечерам, Витя?

Ах, вот оно что! Дело прояснилось! Крашенинников с досадой оттолкнул мольберт, едва не свалив его, и с ненавистью взглянул на Алексея. Хитрый, черт, и как здорово притворяется! Просто мастерски! Недаром в цирковом училище обучался!

– Что ты несешь, Анюта? Офонарела?
– взвился Виктор.
– Бестолковкой-то хоть немного шевели! Сама знаешь, запойный я, а с пьяного какой спрос!

– Почему ты отказался ехать в Италию?
– спросила Анна.
– Два раза такие предложения не делают!

– "Не нужно мне солнце чужое", - пооткровенничал Виктор и снова придвинул к себе мольберт.
– А насчет предложений тебе виднее. У тебя в данной области очень богатый опыт.

Это был удар ниже пояса, запрещенный прием. Алексей перестал улыбаться и провел ладонью по краю стола. Крашенинников искренне проклял себя в душе и пожелал самому себе поскорее сдохнуть. Но его опять заносило, теперь никак не остановиться.