— Потому что вчера тебе было сказано, что у Яромира мечи на продажу.

Ждан покосился на шатренца:

— А я откуда знаю, что у него на уме? Может быть, он передумал.

Яр, не любящий болтовни, скривился:

— Если сейчас не замолчишь, действительно передумаю.

Парень насупился и вполголоса пожалобился Веле:

— Чем я вам всем не угодил?

— Почему — всем? — удивилась девушка, — я к тебе всегда хорошо относилась…

Она сказала это достаточно громко, чтобы едущие впереди тоже услышали. Дарену-то было все равно, а вот Яромир нахмурился: он не любил соперников, и не важно каких — по любовным ли похождениям, или по братской защите.

Через два часа стало еще хуже: жара достигла своего апогея, и даже тень от деревьев не спасала. Тракт по-прежнему был почти пуст; лишь изредка мимо или навстречу проезжали торговцы и просто путники, которые обращали внимания на четверку с двумя лошадьми не больше, чем, собственно, эта четверка — на них.

А вот вездесущее солнце было неумолимо. Мужчины уже разделись сверху, и Велимире оставалось лишь молча завидовать и терпеть. Хотя, еще через два часа счет уравнялся: Дарен со своей северной белой кожей ухитрился обгореть до красного цвета, и теперь шипел сквозь зубы ругательства. Веля предложила его подлечить, но войник отказался, мотивируя это тем, что ее силы могут понадобиться скоро, и что на всякую чепуху вроде солнечного ожога их тратить не стоит.

— А где они могут понадобиться? — удивилась девушка.

Но Дарен не счел нужным просвещать ее на этот счет. Помимо головы, у него с самого утра жутко чесались ладони. Зуд был столь нетерпим, что войник то и дело снимал свои наладонники и с наслаждением тер руки.

— Что ты делаешь? — в конце концов не выдержал Яромир.

— Чешусь, — честно признался Дарен.

— Покажи.

— Что?

— Ладони.

Он показал.

— Твою ж…

Дарен тоже посмотрел. И высказался куда более неприлично.

— Что там у вас? — заинтересовался подъехавший Ждан.

— Не твое дело, — поморщился Дарен, быстро одевая наладонники и трогая поводья из-за яровой спины, — не суй свой нос — а то и вовсе без него останешься.

— Это мы еще посмотрим, — запальчиво ответил обиженный парень.

— Хочешь проверить? — иронично вопросил Дар.

— Хочу!

Вдруг подул ветер. Да такой сильный, что путникам пришлось прищуриться.

— Прекратите! — крикнула на них Веля.

Все дружно посмотрели на нее.

— Вас пытаются поссорить, — нехотя пояснила девушка.

— Кто? — Ждан огляделся, — я никого не вижу.

— Не знаю, — скуксилась Велимира, — по идее чаровник должен был быть в поле зрения, чтобы направленно стравливать людей… — и тут она заметила, что Дарен даже не повернул головы, и нахмурилась: — Дарен, а ты ничего не хочешь объяснить?

— Ничего, — отрезал войник.

— Ну и дурак, — снова разозлилась девушка, — я тебе помочь хочу!

— А я не нуждаюсь в твоей помощи.

Яромир тронул его за руку:

— Дар…

— Отстаньте, — бросил тот, — не до вас сейчас. Поехали быстрее.

И все действительно отстали и поехали быстрее, но с твердой уверенностью, что уж вечером, когда они все доберутся до города, вытрясут из него все подробности.

Крепостная стена города удивила путников: черная, гладкая, без единого заступа. Будто из единого камня вырезали! Тонкие проемы бойниц вызывали дрожь по телу, темный цвет угнетал: казалось, даже солнце померкло.

— Во дела! — восхитился Ждан, — что это?

— Да-а… — только и сказал Дарен, приложив ладонь ко лбу и смотря наверх, — что-то они тут намудрили.

— Когда ты в прошлый раз был здесь, этого не было? — подозрительно уточнил Яромир из-за его спины.

— Нет. И знаешь, что самое интересное? — войник кивнул прямо перед собой, — въезд в город был здесь.

— Может быть, перенесли?

Но ему никто не спешил отвечать: все, как завороженные, смотрели на загадочную стену. И лишь Веля, до этого просто тихо сидевшая в седле, вдруг началась трястись, как в лихорадке.

— Что с тобой? — удивился Ждан.

Девушка подняла голову: в голубых глазах застыло такое отчаяние, что даже Дарена пробрало.

— Что? — повторил он.

— Вам… Нам не стоит туда ехать.

— Это еще почему?

— От этой стены веет смертью.

Дарен помрачнел, но все-таки сказал:

— У нас нет выбора. За нами следят.

— Кто?

— Знал бы я…

Велимира кивнула:

— Да, я тоже чувствую… как будто кто-то паутину на затылок прилепил, — пожаловалась она.