Но тут его посетила спасительная мысль: «Паспорт!» Конечно, без паспорта Сливка никуда не уедет и нигде не пропишется. Никуда не денется, будет здесь сидеть как миленький, пока я все его контакты не установлю. А паспорт потом подброшу, когда необходимость отпадет!»

И Кудесников с легким сердцем отправился через окно а пожарную лестницу в обратный путь. Его ждал голодный Мерс и недолгий, но желанный сон. А с восьми утра он собирался возобновить слежку за Романом Сливкой. «Должен же он вернуться в гостиницу», — рассеянно думал Арсений, шагая к вокзалу.

Кудесников не знал, что такое апоплексический удар, но почему-то был уверен, что сейчас, сию минуту его поразит именно этот таинственный недуг. Так плохо, так отвратительно он не ощущал себя уже давно. И единственной причиной этих ощущений был Роман Сливка. Точнее — полнейшее и абсолютно необъяснимое его отсутствие.

Мысль о загадочном и грозном апоплексическом ударе посетила Арсения в то самое мгновенье, когда он до конца осознал, что неуловимый Сливка исчез. Снова исчез! Причем теперь уже без вещей и документов.

… С раннего утра Кудесников ввел в действие свой план оперативно-розыскных мероприятий, точнее — сменив гардероб и несколько видоизменившись, он проник в гостиницу «Заря», умудрился получить номер ровнехонько напротив номера Сливки, для чего пришлось совершить обмен с доплатой. За тысячу рублей удалось поменяться номерами с каким-то командированным дядькой, который, похоже, пропил все наличные казенные деньги, однако остро нуждался в процедуре лечебно-оздоровительного опохмела. Не вникая в лирическую лабуду, которой Арсений пытался обосновать столь необычную просьбу (у сестры муж загулял, надо его караулить, чтобы баб в номер не водил), дядька схватил купюру и поволок свои вещи в номер Кудесникова. А тот, в свою очередь, занял стратегически важный наблюдательный пост.

Потянулись часы ожидания. Но чем больше проходило времени, тем тревожнее становилось на душе у Кудесникова. Сначала в номер пришла уборщица, и Арсений лишний раз убедился, что Сливка так и не появился. Затем официант принес поднос с горячей едой и долго стучал в запертую дверь. Кудесников, потягиваясь, вышел из своего укрытия и спросил, чего нужно.

— Сосед загулял, не пришел пока, а что вы хотели?

Выяснилось интересное — Сливка заранее заказал завтрак в номер.

— Скажите, а к обеду он придет? Не знаете? — поинтересовался раздосадованный официант, явно рассчитывавший на чаевые.

— А что?

— Да у него и обед в номер заказан, причем на двоих!

Тут Кудесников почувствовал внутри неприятный холодок — Сливка, оказывается, планировал весь сегодняшний день, по крайней мере до обеда, просидеть в номере. Да еще ожидал кого-то в гости. И почему он не явился к завтраку? Теперь придется сидеть тут еще несколько часов.

— Должен быть, — обнадежил официанта Арсений. — Вы принесите, в случае чего я заберу заказ и расплачусь.

— Как угодно, но это если он сам не появится.

— О чем речь!

К обеду пришлепал лишь знакомый официант, таща за собой сервировочный столик, уставленный тарелками и еще необходимыми для сервировки стола причиндалами. Сливка не появился.

Кудесникову пришлось все это великолепие затащить к себе в номер и выложить немалую сумму, куда вошли, заодно, и утренние чаевые. Ситуация складывалась непонятная и тревожная. Обед стыл, аппетита не было, Сливки тоже.

Тогда Арсений решил спуститься в холл — вдруг придет гость (или гостья), которого ждали к обеду. Он ведь будет спрашивать Романа, может быть, останется ждать его. Появится хоть какая-то зацепка. Но этот день никак нельзя назвать днем удач — холл был пуст, никто не пришел в номер шестьдесят девять, никто не спрашивал его хозяина.

Плюхнувшись в старое потертое кресло, Кудесников просидел в нем неподвижно еще часа три, смутно надеясь, что мелькнет наконец в дверях знакомая фигура и все встанет на свои места. Но Сливка так и не появился. Зато около шести вечера холл решительным шагом пересекла какая-то полная и неряшливо одетая тетенька. Она громогласно стала требовать жильца из номера шестьдесят девять, который заказывал билеты в местный драматический театр на сегодняшний вечер. Дежурная объяснила, что жильца нет, что ключ он сдал, а когда будет, не сообщил. Тетенька подождала минут двадцать, а потом стала сильно ругаться, мол, зря ее гоняют, спектакль уже через полчаса начинается, а куда теперь эти билеты девать непонятно, пропадут.

И вот тут до Кудесникова отчетливо дошло — исчез, снова исчез! Однако на этот раз, очень может быть, и не по своей воле. Не стал бы Роман Сливка так тщательно все планировать, если бы у него были сомнения относительно того, как он этот день проведет. Видимо, он ушел, собираясь вернуться. Но не вернулся.

Вот тут Арсению и стало настолько худо, что мелькнула странная мысль о неведомом ему апоплексическом ударе.

Телефон громко заверещал. Лиза посмотрела на часы — было ровно три. «Наверное, беспокойный родитель звонит, — сообразила она. — Надо же, какая пунктуальность. Значит, разговор будет по делу». Лиза хорошо разбиралась в людях, гордилась этим и втайне считала себя знатоком психологии. Она упражняла интеллект, стараясь по внешнему виду человека определить его характер, привычки,