род занятий. Любила набрасывать психологические портреты, анализируя жесты, походку, мимику, интонации, движения глаз. Особенно ей это помогало в телефонных разговорах — звонивший произносил несколько слов, и чуткая Лиза уже представляла себе его темперамент, характер, настроение, даже внешность. И чаще всего оказывалась права. Когда Кудесников начинал вслух костерить кого-нибудь из клиентов, Лиза как бы невзначай роняла фразы вроде: «Конечно, чего еще ждать от человека с такими бровями».

Звонок точно в назначенное время тоже дал ей пищу для размышлений. «Так звонит либо очень занятой, либо очень пунктуальный человек — педант по натуре или, так сказать, по профессии: служащий или даже военный. Он достаточно обеспечен, чтобы обратиться к детективу, но достаточно скуп, чтобы следить за деньгами дочери. Кто же он?» Телефон продолжал надрываться, и Лиза, не закончив мысль, взяла трубку. Это действительно был отец девушки-растратчицы. Хорошо поставленный голос и манера чётко излагать мысли выдавали в нем военного.

— Добрый день! — прогремело Лизе в ухо. — Могу ли я говорить с детективом Арсением Кудесниковым?

«Тебе бы „Здравия желаю!“ на плацу орать, а не за дочерью шпионить», — подумала Лиза.

— Здравствуйте! К сожалению, господин Кудесников в настоящее время в командировке. Я его замещаю.

— А вы кто будете?

— Я буду помощник Кудесникова, готова вас выслушать.

— Я Васин. Васин Алексей Васильич. Я договаривался с вашим начальником… Он ввел вас в курс дела?

— Нет, к сожалению, но предупредил, что вы будете звонить. Не могли бы вы мне рассказать, в чем проблема?

— Разумеется. У меня три дочери. Дело в том, что у нас в семье очень строгий порядок. Я всегда знаю, кто и чем занимается. В частности, выдаю деньги своим детям и слежу за тем, как они их тратят. Конечно, я не тиран, нет, и практически ничего им не запрещаю. Но эти деньги я зарабатываю тяжким трудом и хочу знать, куда они уходят. Я должен быть уверен, что мои дочери не позволяют себе ничего лишнего.

Лизе, выросшей в интеллигентной семье, было жутко даже представить себе такого папу. А перспектива следить за ни в чем не повинной девушкой, чтобы выяснить, не позволяет ли она себе чего-нибудь «лишнего», ей совсем не улыбалась. Однако Лиза собрала волю в кулак и дослушала до конца.

— Так вот. Обычно я выдаю деньги сам каждый месяц. И никто никогда не жаловался. Но полгода назад у моей старшей дочери деньги стали подозрительно быстро кончаться. Она говорит, что у нее ничего не остается, оправдывая это покупкой одежды и косметики. Я поначалу не обращал внимания, но потом она сама стала приходить ко мне и просить больше. Первое время я ей не отказывал, но вскоре мне это надоело. Я попытался выяснить, что происходит, а она устроила мне истерику и ничего не сказала. С тех пор она ничего не просит, но деньги по-прежнему исчезают сразу после того, как она их получает. Мне удалось выяснить, что она общается через Интернет с каким-то человеком, но кто такой этот тип и имеет ли отношение к исчезновению денег, я не знаю. Я хочу, чтобы вы разобрались в ситуации.

— Хорошо. Пожалуйста, опишите мне вашу дочь и скажите, где она обычно бывает.

— Ее зовут Женя. Двадцать лет. Рост — около ста семидесяти. Глаза зеленые. Волосы каштановые. Плотненькая такая. Могу фотографию ее дать. Где она бывает, точно сказать не могу — Женя обычно либо дома, либо по магазинам ходит, по салонам разным. Вы ее около дома покараульте, я вам адрес скажу. — Васин назвал улицу в престижном районе столицы.

— Замечательно. Тогда завтра с утра приступаем к работе.

— Всего наилучшего.

— До свиданья! — проворковала Лиза и положила трубку. Она решила навести справки. Оказалось, что суровый папаша — отставной полковник, который ушел в бизнес и вел дела по-военному чётко и строго. Но казарменные порядки по-прежнему распространялись на всех членов— семьи. Никаких послаблений!

Лиза вздохнула и начала собираться на ужин.

На следующее утро Лиза стояла у высокого забора, который отгораживал элитный дом от остального мира. Подойти ближе ей не удалось — не хотелось попадаться на глаза охраннику, сидевшему в будочке у ворот. Обойдя вокруг здание, она отошла и встала под деревьями. Довольно скоро ей надоело стоять, и она стала прохаживаться туда-сюда, глазея по сторонам. Однако при всем старании не увидела ничего, достойного внимания, глазу совершенно не за что было зацепиться: широкая магистраль, уходящая за горизонт, деревья и дома, дома, дома… Дома всех мыслимых цветов, форм и размеров, но в то же время какие-то мучительно одинаковые. Лиза ощущала себя здесь некомфортно. Утешало лишь то, что ждать осталось недолго — полчаса назад позвонил полковник и сказал, что Женя собирается на прогулку. Лиза не уставала удивляться его осведомленности: «Такое впечатление, что ему вся семья рапорты пишет, прежде чем что-то сделать». Она достала фотографию девушки, которую полковник прислал по электронной почте накануне вечером, и еще раз внимательно посмотрела на нее, стараясь запомнить как можно точнее.

Тут дверь подъезда открылась, и во двор выпорхнула сама Женя. Лиза засунула фотографию обратно, отошла в тень, поближе к деревьям, и стала наблюдать. Похоже, у девушки было хорошее настроение — она быстро шагала по двору, помахивая сумочкой, вскидывала голову, жмурясь от солнца, и весело улыбалась.

Яркие блики играли на стеклах солнечных очков, висевших у нее на груди. Тем временем Женя села в элегантную изумрудную машину и начала выруливать со двора. Автоматические ворота распахнулись перед ней. Лиза была слаба в автомобильных марках и моделях и не смогла определить принадлежность Жениной машины. «Непрофессионально, — укорила она себя. — Теперь если что, я даже не смогу сказать, на чем она уехала». Размышляя о перспективах профессионального роста, Лиза залезла в свой служебный драндулет и аккуратно пристроилась сзади. Девушка казалась достаточно беспечной, чтобы заметить «хвост», поэтому Лиза решила особо не осторожничать.