О Кораблеве – больше ни слова. И мысли – вон. Слишком много смертей увидела, слишком много светлого померкло в душе. Куда с такими внутренностями любить? Камнем вниз и не барахтаться. Комиссарский пульс стучал ровно и уверенно. Стучал ради других. Ни одного удара для себя.

На королевской кровати Витек занимал одну десятую часть. Он в несколько слоев обернулся почти невесомым одеялом, оставив маленькую дырочку-сопелку.

Не осталось сил помыться, поэтому он остро чувствовал несовместимость своего грязного уставшего тела, измучившейся души и всей этой холодной роскоши вокруг.

Так же, как в любую другую ночь, ему было страшно, горько, но уже не так одиноко – рядом за стенкой спал его новый (первый!) друг.

«Спит, я точно знаю – спит. Стальные нервы».

Откуда это знание о людях незнакомых, о событиях далеких? Откуда взялись мысли о том, что он может кому-то помочь, что-то изменить? Они давно и прочно въелись в его душу, в его память. Сколько раз он молил Бога избавить себя от этой необъяснимой тяжести?

Бессчетно. Тщетно.

«Вероятно, не только я, но и каждый человек вечером думает, что он еще способен на выдающийся поступок и обязательно должен сделать что-то легендарное. Почему я терзаюсь своей уникальностью? Чушь! Все такие. Все печалятся, все ищут, все никак не разберутся в себе и окружающих…Тужатся лепить судьбу. До отвращения, до капитуляции, до покорного следования капризным обстоятельствам…»

Он выглянул из своего мягкого кокона, глубоко вдохнул воздух, начал вспоминать лица тех, с кем довелось встретиться за его короткую жизнь. Это придуманное им самим упражнение никогда не развеивало грусть, вечную спутницу поступков и мыслей Витька.

«И правда, что делать? Как можно что-то исправить, изменить? Люди как снежная лавина. Обрушиваются на твою голову. Тебя вертит, вертит – и не замечаешь, как оказываешься распластанным на земле возле какой-нибудь особо выпирающей вверх кочки, глыбы, которая разрушит и похоронит все твои дерзновения…»

Он вновь содрогнулся от вереницы мрачных предвидений, просочившихся, отравляющих, не покидавших с того промозглого мартовского вечера, когда он решил, что больше никогда не будет заложником чужих поступков, не будет помогать, не будет учить.

Единственное, чего ему хотелось, – не думать о себе, самом увлекательном, самом неожиданном явлении, прикладная занимательность которого в том, что главным этапом его жизни станет смерть.

Витек еще долго смотрел на гаснущие за окном огни, вновь не разобравшись в себе, так и не придумав, как остановить эпидемию, как действовать, как выжить.

Madonna: «Frozen»

Мужчины тихо, но увлеченно совещались. Оля, выгнувшись грудью, требовательно смотрела на них. Костя настаивал:

– С помещением у нас проблем не будет. Где хотим, там и устроим плацдарм.

«Скорая» остановилась в Гагаринском переулке. Оля и Толя с любопытством наблюдали споры трезвеющих мужчин. Первой не выдержала Оля:

– Господа, вы сначала определитесь, будет у нас сегодня секс или отложим его до более явного пробуждения либидо. В остальном я смогу вам помочь.

В обращенных к ней глазах легко читалось: «Ну что ты можешь, простая московская профессионалка? Тут высоколобые мужи, маги и почти титулованные волшебники с ума сходят!» Впрочем, если во взгляде Кратера отыскалась бы брешь… Если можно было бы черпануть из темного, редко воспламеняющегося пекла, где плавились и как аравийские родники пересыхали отклики его теплокровной оболочки на долетающие извне события…

Слишком много «если», чтобы заподозрить Кратера в восхищении Олей, во внезапной уверенности, что именно она – его судьба, в надежде узнать и полюбить девушку. На такие предположения не осмелилась бы даже старая впечатлительная преподавательница французского, ежедневно сравнивающая с оригиналом русский перевод истории Эсмеральды и Квазимодо. Вновь и вновь не жалеющая слез.

– Секс отменяется. – Саня с торжеством посмотрел на Олю, словно принял решение переходить Рубикон. – Сегодня мы должны придумать, как не дать ликвидировать этот мир.

Высокий штиль заставил Олю запахнуть халатик. Ее лицо приняло строгое, деловое выражение:

– Толян, у тебя есть наша презенташка? – скорее не вопрос, а руководство к действию.

Водитель достал три презентации компании «ПРОЕКТ-2100» и раздал мужчинам. С трудом фокусируя зрение на разноцветных буквах, они задумчиво листали страницы.

– Вы что же, всё это умеете? – полюбопытствовал Саня, сообразив: «ПРОЕКТ-2100» предлагает любые виды услуг – от «эскорта» до «научно-технического сопровождения работ по продлению срока службы атомных реакторов».

Оля кивнула:

– Наш принцип – универсальность. Универсальность – вот к чему стремится человечество: поиметь все за одни и те же деньги. И никакой проблемы с выбором.

– Вы проводите экспертизу промышленной безопасности? – ухмыльнулся Костя, внимательно разглядывая одну из страниц. – Готовите интернет-порталы благотворительных и социальных программ? снимаете видеоролики об экологии московских районов? занимаетесь венчурным инвестированием?