Сразу за вольерами лесок кончился. На большой поляне, обнесённой забором, Юрка увидел слева пятнистые коричнево-зелёные кабины. Некоторые из них вращались по кругу, и это было так интересно, что он едва не попросился туда покататься. Но тут справа увидел ракеты, сперва одну, потом ещё две, и ещё... Много ракет — ослепительно-белых и крылатых, похожих на маленькие самолёты,— бесшумно поднималось в окопах, нацеливаясь в небо.

— Папа, сейчас будут стрелять, да?

— Нет, сынок, солдаты будут учиться стрелять.

— И ни одна ракета не полетит?— огорчённо уточнил Юрка.

— Ни одна. Но всё будет делаться так, будто ракеты взлетели. И поразили цель.

— Самолёты, да?

— Самолёты. Возможно, ракеты.

— Папа, а с кем будет война? С буржуинами, да? С фашистами?

— Пока ни с кем.

— Зачем же тогда учиться стрелять?— удивлённо повёл плечами Юрка.

— А на тот случай, если вдруг фашистам-буржуинам и в самом деле захочется с нами повоевать. Будем готовы, и тогда нам никто не страшен.

— Мы их тогда: ды-ды-ды-ды!— затряс Юрка сжатыми кулаками, будто строчил из пулемёта.

— Вот именно,— согласился папа, улыбаясь.— Погляди, сын, вон в тех кабинах...

— С ушками на макушке?— уточнил Юрка.

— Да, с антеннами... В тех кабинах постоянно несут службу дежурные расчёты. Как пограничники, понимаешь? Охраняют небо. Ты спишь, а они стоят на посту. Ты в школу пойдёшь, а они опять на посту. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Если вдруг нарушит границу чужой самолёт, они сразу поднимут тревогу.

— А откуда они узнают — чужой или свой?

— Узнают. Обучены тому, чтобы узнавать.

Поднялись на поросший травой гребень, окружавший просторный окоп, в котором находилась первая ракета, и Юрка увидел в окопе солдат. Они работали в противогазах и так были похожи друг на друга, что если бы здесь находился и Шахназаров, вряд ли Юрке удалось бы отличить его от остальных.

Заметив командира дивизиона, солдаты прямо в окопе мигом выстроились в линию, сержант скомандовал: «Смирно!», видимо, собираясь доложить. Но подполковник поднял руку, разрешая не делать этого, опустился на траву, достал секундомер.

Рядом с отцом примостился и Юрка.

Из-за ельника выскочил тягач-грузовик с длинным металлическим прицепом на резиновых колёсах и, чуть сбавив скорость, въехал в окоп. Остановился. Солдаты окружили ракету. Что они там делали, Юрка не понимал, только вдруг заметил — ракеты уже нет на прежнем месте, лежит на прицепе, и тягач, взревев мотором, уже потянул её наверх. Не успел он скрыться за ельником, с другой стороны появился новый тягач с такой же точно ракетой. И опять, едва тягач остановился в окопе, его окружили солдаты, а папа (это тоже не ускользнуло от Юркиного внимания) включил секундомер. И опять не заметил Юрка, когда и как переместилась ракета с прицепа на своё боевое место. Шофёр (как и все, в противогазе) помахал рукой, тягач выехал из окопа, ракета начала подниматься, нацеливаясь острой головкой в небо, качнулась и застыла. Сержант выхватил из какого-то ящика телефонную трубку, крикнул: «Вторая — готово!» — и вместе с солдатами побежал куда-то. (Папа выключил секундомер.)

— Нравится, сын?

— Ага. Так точно! Что они делали?

— Готовили ракету к бою.

— А ещё будут?

— Конечно. Только ведь тебе пора кормить Дункана.

— Пора. Папа, мне можно прийти сюда в другой раз?

— Разумеется. Ты же теперь солдат.

Ужин Дункану понравился. Правда, из того, что приготовил Юрка, половину, по совету Шахназарова, пришлось оставить на завтрак, но Дункан, кажется, был не в обиде. Очистив миску-кормушку, он удовлетворённо повизжал, ласкаясь, лизнул Юрку в щеку и на пост отправился с заметной охотой.

Шах с Рексом и Венерой шёл впереди, Юрка вёл Дункана следом.

Солдаты, встречавшиеся ему, приветливо поднимали руки, интересовались:

— На пост?

— Ага.

— Ну, теперь, брат, граница на замке. Молодец, Юра!

У дровяного склада стоял старшина, ждал, подкручивая усы.

— Здравия желаю!— откозырял ему Юрка. Старшина принял стойку «смирно», приложил руку к виску.

— Ошейник ему не давит?

— Просторный, товарищ старшина. Сам дядя Стёпа подгонял.

— Идите!

— Есть, товарищ старшина!

Когда Юрка уходил с поста, Дункан заскулил, будто просил взять его с собою.

— Сидеть!— строго погрозил ему Юрка пальцем.— И службу нести как положено! Ты же, Дункан, сторожевой пёс, а не какая-нибудь шавка...

Дункан, точно застеснявшись, завилял хвостом и виновато опустил голову.

Солнце скрывалось за верхушками елей, по земле тянулись длинные тени. Было тихо и прохладно, пахло росой и грибами, и, может, от этого дышалось свободно и легко.