— Получит то, что заслужил.

Дивизион стоял в строю. Прошмыгнув мимо дневального, Юрка встал на левом фланге.

— Смирно!— скомандовал старшина.— Товарищ подполковник...

Командир поднял руку, разрешая прекратить доклад.

— Внимание! Всем, у кого вторая группа крови,— два шага вперёд, шагом марш!

Строй колыхнулся, добрая половина солдат и сержантов сделала два положенных шага. Юрка не знал, какая у него группа крови, но всё-таки вышел из строя.

Тем, кто остался на месте, старшина тихонько скомандовал: «Разойдись!» Юрка глядел на отца. Тот никогда ещё не казался таким озабоченным и печальным.

— Товарищи,— тихо сказал он.— Жизнь рядового Шахназарова в опасности. Срочно нужна кровь.

— Умирает Шах, да?— тревожно спросил Юрка у Козырева.

— Не волнуйся, Юра. Вон нас сколько... Выручим!

— Поедут добровольцы,— сказал папа.— Кто желает сдать кровь для спасения жизни товарища — прошу выйти из строя.

Юрка закрыл глаза, представил, как доктор в белом халате резким ударом иглы прокалывает ему палец, потом выдавливает из ранки кровь, размазывает по стеклу,— стало страшно до жути. Но тут дружно грохнули об пол кованые солдатские сапоги. Юрка открыл глаза, заметил, что остался на месте он один, и, пересилив страх, вновь встал рядом с Козыревым.

— Спасибо!— сказал папа.— В таком случае выберем богатырей. Рядовой Мохов, ефрейтор Петренко, рядовой Бекмуратов, сержант Воронин — к машине! Где старшина?

— Я здесь, товарищ подполковник.

— Иван Анисимович, на всей скорости! Надо будет задержаться — позвоните.

Юрка подбежал к отцу, попросил умоляюще:

— Папа, и я поеду кровь сдавать! Разреши, папа...

Солдаты, находившиеся поблизости, с интересом наблюдали за этой сценой.

— Ну, па-ап,— тянул Юрка.— Они уедут, па-ап...

— Извини, сын,— очень серьёзно сказал наконец папа,— я как-то об этом не подумал. Сейчас переигрывать не будем, а если ещё раз понадобится кровь — поедешь непременно.

Отца позвали к телефону. Юрка вышел во двор проводить отъезжающих. Они уже усаживались в папин «газик».

— Юра, иди сюда!— сержант Воронин протягивает из машины руку.— Послушай, ты не волнуйся. Мы спасём твоего друга! Верно, ребята? Сколько потребуется крови, столько и отдадим. Понял? О-бя-за-тель-но спасём! Ну, будь здоров!

«Газик» помчался. Юрка, стоя у проходной, провожал его взглядом, пока он не скрылся из вида. Часовой, закрывая ворота, посоветовал:

— Иди в караулку. Чего зря мёрзнуть?

— А-а...— отмахнулся Юрка.

— Ну так домой. Уроки же, небось...

Юрка поплёлся домой. Из головы ни на минуту не выходили тревожные мысли о Шахе — как он там? А вдруг помощь не подоспеет, что тогда? В то же время думалось и о другом. Как неожиданно и странно получилось: загадочный и страшный человек со шрамом вдруг превратился в майора Костенко, и этот майор первым пришёл на помощь Шаху, выследив лазутчика. Наверное, и раньше он следил не за ним, Юркой, не за папой, а за кем-то другим, а что представился геологом — так, видимо, было надо.

Войдя в коридор, Юрка сразу направился в чулан, достал с верхней полки медвежонка:

— Хватит тебе, косолапый, тут пылиться, айда в дом.

Медвежонок по-прежнему зевал, рычал и похлопывал себя лапой по носу, но сегодня играть с ним Юрке не хотелось. И вообще делать ничего не хотелось.

Опять ушёл в городок, побрёл в каптёрку к «дяде Стёпе». Тот строчил на швейной машинке, ремонтировал чьи-то штаны.

— Присаживайся, Юра.

— Надо завтрак Венере готовить.

— Завтрак готов. Только вот... кто с поста её снимет?

— Я сниму.

— А пойдёт?— вскинулся «дядя Стёпа».

— Пойдёт. Дай мне бушлат Шаха...

Рукава в бушлате пришлось подвернуть и ремнём подпоясаться. И так потешно стал выглядеть Юрка, будто — «мужичок с ноготок». «Дядя Стёпа» даже улыбнулся.

— Ладно, сойдёт на нашем базаре, законно,— солидно сказал Юрка, разглядывая себя в зеркале.— Пора!

— Может, и мне с тобой?

— Нельзя. Ты же знаешь...

Венера «нервничала». Скуля и тихонько взлаивая, она металась вдоль забора, и Юрка, подойдя к блокпосту, растерялся. В таком состоянии она запросто может наброситься на постороннего, а тут и помощи ждать неоткуда.

— Венера, ко мне!

Заскулила как-то жалобно, тягуче и побежала к дальней границе поста.

— Ко мне! Венера, ко мне!

Остановилась. Теперь мчится назад крупным намётом, и кто знает, что у неё на уме? Подбежала, рычит, скалит зубы, будто хочет сказать: «Пошёл прочь!»

— Спокойно! Не злись, пожалуйста, и меня не тронь. Стоять!— Юрка рывком распахнул дверцу, вошёл в загон.— Ко мне! Ко мне, Венера! Молодец... Дайка я тебя поглажу... А теперь отстегнём карабин... Идти! Идти, Венера! Идти!