Молодой улыбчивый парень в плаще, на самом деле черном, но ставшем почти серым из-за придорожной пыли, на недовольно фыркающем, взмыленном коне ворвался в родовое поместье семьи Руав`аль, принеся с собой пьянящий свежий запах свободы. Гонец из Теллариона, самого прекрасного города, созданного руками человека, и самого загадочного и таинственного; свободного города магов, где всё пропитано волшебством, резиденции легендарного Магистра. Именно туда ее, леди Эстель Руаваль, приглашают в качестве хранительницы Единства, одной из пяти всемогущих телларионских ведьм, которые наравне с боевыми магами сражаются с порождениями Тьмы, испокон веку угрожающими безопасности жителей этого мира. В жестоком бою с нечистью погибла прежняя хранительница Единства, и теперь оставшиеся четыре временно потеряли свои сверхъестественные способности, потому как только неразрывная связь, существующая между пятью носительницами, превращает обычных девушек в повелительниц стихий. Могущественный телларионский артефакт, носящий название Первоисточника, недвусмысленно указывает на то, что будущую его владелицу следует искать в благородном эльфийском семействе Руаваль. Исследовав магические способности возможных кандидаток на роль хранительницы, маги пришли к однозначному выводу — им нужна единственная дочь главы рода, юная леди Эстель. Ей оказана высочайшая честь, и Телларион с нетерпением ждет новую хранительницу. Времена настали тяжелые, и объединенная сила четырех стихий просто необходима обитателям Вечного города, которые с трудом сдерживают удары осмелевшей нежити, ведь без связующего звена в лице хранительницы Единства остальные четыре девушки из всесильных колдуний, заправляющих магией земли, огня, воздуха и воды, стали рядовыми ведьмами, не более того. Потому телларионские маги надеются на то, что леди Эстель вслушается в их горячий призыв и проникнется жалостью к несчастным чародейкам, потерявшим подругу, и прибудет в Белый город. Всё это молодой человек, назвавшийся Коганом, учеником мастера Грайлина, выпалил на едином дыхании и умолк, ожидая реакции. Реакция последовала нескоро — изумленным родственникам требовалось время, чтобы осознать сказанное, — но на удивление дружно и бурно. К чести телларионского мага, бурлящий поток обвинений и возмущений он выслушал с поистине каменным спокойствием и — как показалось Эстель — с некоторой долей иронии. Родители юной эльфийки весьма эмоционально доказывали гонцу из Вечного города полную несостоятельность претензий господ магов на их дочь, которая, к тому же, вскоре должна стать законной супругой наследника престола, причём последнему это тоже очень не понравится… Терпеливо дождавшись, пока родственники будущей хранительницы наконец выговорятся, молодой маг спокойно заверил всех присутствующих в том, что насильно навязывать свою волю Телларион не собирается, но просит принять самостоятельное решение ту, из-за которой и состоялся, собственно, весь сыр-бор. Все взгляды обратились в сторону доселе безучастно молчащей Эстель, и девушка могла поклясться в том, что домочадцы ни на секунду не сомневались в ее полной покорности. Сейчас она стыдливо потупит взор и покорно промолвит: «Желание моей семьи закон для меня». Торжествующе взглянет на телларионского посланника отец и с преувеличенной вежливостью укажет на дверь, печально покачает головой веселый парень Коган и подумает, что Первоисточник наверняка ошибся, выбрав такую безвольную глупую куклу, которая слово боится сказать поперек воли своих высокопоставленных родителей. А сама Эстель горько вздохнет про себя и отправится в свою темницу, готовиться к свадьбе с нелюбимым женихом, чьи прикосновения вызывают у нее одну лишь досаду. И потекут один за другим долгие годы, годы пустоты и глухого, темного сожаленья о собственном слабоволии. А по ночам будет сниться тот родной и теперь совсем недосягаемый, такой же несчастный и одинокий, как она сама…

«Да что же это такое? — воскликнула про себя Эстель, и глаза ее упрямо и дерзко сверкнули. — Сколько можно позволять всё решать за себя? Это моя жизнь, и я должна выбирать, как мне прожить ее! Как, и… С кем».

И девушка подняла голову. Более не послушная и ласковая дочь, а независимая и самостоятельная леди Эстель Руаваль. И голос ее, прозвучавший неожиданно громко и уверенно, заставил взглянуть на нее другими глазами.

— Я поеду с вами, лорд Коган. И я благодарна магам Теллариона за оказанную мне высокую честь и доверие, которое я надеюсь оправдать.

Мать беспомощно всплеснула руками, отец угрожающе нахмурил брови, но дело было сделано — их дочь уже поклялась в верности Теллариону перед лицом его официального представителя. Какой позор обрушится на их головы, если они запретят дочери ехать в Вечный город! Но Эстель… Вечно покорная и бессловесная Эстель! Что скажет лорд Рейнгальд, услышав, что его нареченная стала ведьмой? Что скажет королева Аксара?! О, ужас! Один лишь посланник Теллариона смотрел на эльфийку с видимым одобрением, а на губах его играла оскорбительно-торжествующая улыбка победителя. Отвесив пораженным родственникам девушки поклон, молодой человек с деланным огорчением донес до их сведения, что время, увы, не ждет, и чем раньше юная леди прибудет в столицу магии, тем лучше. Слабые возражения были вежливо выслушаны и еще более вежливо отклонены.

Уже сидя верхом на великолепном белом жеребце и проносясь по своим владениям в компании с Коганом, Эстель без тени грусти оставляла за спиной старую жизнь с ее занудным этикетом, постоянными запретами, вездесущей фальшью и собственной рабской покорностью. Теперь-то ее жизнь в корне изменится. Ветер раздувал волосы, выбивая их из прически. Девушка словно воочию увидела строгое лицо матери, которая, заметив эту неаккуратность дочери, обязательно сказала бы ей что-нибудь эдакое. Эстель вдруг неудержимо захотелось рассмеяться и, заметив понимающий и всецело одобряющий взгляд своего провожатого, девушка не стала сдерживать веселый торжествующий смех. Сердце подсказывало ей, что этот простой и честный парень, настолько же далекий от придворных интриг и пересмешек за спиной, насколько Телларион далек от Армал`ины, обязательно станет ее другом. Пожалуй, первым и настоящим.

— В Телларионе много хороших людей, — прокричал Коган, перекрывая задорный свист ветра в ушах. Эстель удивленно посмотрела на него, но тут же вспомнила, что он принадлежит к числу магов и столь же легко читает ее чувства, как опытный моряк читает книгу ветров и приливов. — Ты молодец, леди Эстель! Не побоялась выступить против родительской воли!

«А я до сих пор не могу в это поверить, — подумала Эстель и представила лицо Рейнгальда. Усмешка тронула ее губы. — Я не люблю тебя, Рейнгальд. Я не знаю, что такое любовь, но к тебе я чувствую лишь холодное безразличие и иногда неприязнь. Ты всё решил за меня, воспользовался моим горем, моей наивностью и незнанием жизни. Что ж, теперь и я преподнесла тебе сюрприз, и он не будет для тебя приятным».

…Едва успели показаться вдалеке ослепительно сверкающие в лучах рассветного солнца белые башни Теллариона, как со стороны города навстречу Когану и Эстель помчались два всадника верхом на быстроногих резвых лошадях. За считанные минуты они поравнялись с ними, но еще раньше началась приветственная перекличка; брошенными мячиками перелетали от Когана к незнакомым встречающим и обратно шутки, остроты и искренний, почти что мальчишеский хохот.

Всадники оказались молодыми людьми в одинаковых, таких же, как у провожатого эльфийки, черных плащах с капюшонами. Первый был невысокий и светловолосый; рот парня постоянно задорно ухмылялся, плутоватый взгляд искрился весельем. Немного заостренные черты хитрющей физиономии и остренькие уши, выглядывающие из-под растрепанной шевелюры, с головой выдавали его лурнийское происхождение. Конь под ним постоянно гарцевал и выделывал замысловатые коленца, словно пляшущий на деревенской гулянке крестьянин. Даже это обстоятельство подчеркивало задиристый и непосредственный нрав его хозяина.

А вот второй… Второй был авалларом, и этим словом всё сказано. Никогда раньше Эстель не предполагала, что умеет ненавидеть. Но что это, если не ненависть? Что значит это чувство, которое заставляет до боли сжимать кулаки, от которого темнеет в глазах, и начинает колотить мелкая дрожь? Проклятые аваллары, хладнокровные и безжалостные убийцы, отнявшие у нее любимого брата, самое родное для нее существо! Ее брат мертв, а вот этот сын ненавистного народа ходит по земле, говорит и дышит, встречает закаты и рассветы, срывает нежные цветы и слышит застенчивый шепот потаенного ручейка, подставляет разгоряченное лицо тугим струям дождя и греет руки у ласкового огня. Почему всё так странно устроено? Почему Хозяйка допускает такую несправедливость?!

А молодой воин смотрел на внезапно побледневшую эльфийку пронзительно-черными глазами, и, похоже, понимал, какая лавина чувств сейчас ее одолевает. И не было в его прямом взгляде ни всесжигающей ненависти, ни черной ярости. Да и сам он как-то не соответствовал тому образу жестоких извергов без сердца и души, какими аваллары представлялись эльфам. Гордая осанка дворянина, хищная грация прирожденного воина, плавные, обманчиво мягкие движения, указывающие на быстроту реакции и ловкость этого молодого мужчины. Сказать про него, что «он красив», то же самое, что сказать про огонь — «он теплый». Он был очень красив даже на взыскательный эльфийский вкус. И было в нем нечто такое неуловимое, что не могло не вызывать симпатию и стойкую привязанность. Странное, невероятное сочетание — острая ненависть и искреннее восхищение, вот какие чувства пробудил у Эстель аваллар.