Шрифт:
«У мокрых камней выгибает волна…»
«Твои глаза… Опять… Опять…»
«Я живу в постоянном предчувствии чуда…»
«На рассветной поре…»
С Ю. П. Тимофеевым.
«Очертаниями туманными…»
«Я поднимаюсь по колючим склонам…»
В лесу
«Вчерашний дождь…»
У мокрых камней выгибает волналитую покатую спину.Над черным хребтом Карадагалунаистаяла наполовину.Срываются звездыс десятков орбит,их росчерк мгновенен и светел.Тревогу,тревогу,тревогу трубитв ущельях полуночный ветер.Пока фосфорящийся след не потух,желаньешепчу я поспешно.Одно неизменное.Места для двухне стало в душе моей грешной.К осеннему небуприкован мой взгляд,авось я судьбу переспорю!…А звезды летят,и летят,и летят,и падают в Черное море.
Твои глаза… Опять… Опять…Мне сердца стукмешает спать.Не знаю – явь то или бред,не знаю – был ты или нет,не вспомнить мнеи не понять!Твои глаза… Опять… Опять…Волос невысохшая прядь,соленая прохлада рук,беззвучный ливень звезд…Ты помнишь, как скатилась вдругодна из нихна пыльный мост?Ты помнишь?Ты не позабылвчерашней встречикраткий час?Теперь я знаю – это былподарок свадебный для нас!Ах, все ли ты сумел понять?Твои глаза… Опять… Опять…Дыханье обрывается…Поднять не в силах век…Так счастье начинаетсяпоследнеенавек!
Я живу в постоянном предчувствии чуда,и со мной происходятиногда чудеса.Воскресенье.Сегодня здесь шумно и людно,в пестрых тряпкахсырого песка полоса.Ну, а море гремит,и горит изумрудно,и меняется каждые четверть часа.Взад-вперед я брожунеприкаянной тенью,и волна замывает прилежно следы…Значит, что же?Сегодня у нас воскресенье?Вечер, вечер субботнийу звездной воды!Милый куст,пропыленный,жарой опаленный,с чьей-то сохнущей майкойлиняло-зеленой,до чего ты сейчаснеказист и уныл…А каким ты поистине сказочным был!Ты купался, в сиянье ночном трепеща,ты струился листвой наподобье плаща.И когда я на миготкрывала ресницы,ты светился, как будто из синего льда,и прохладною веткою трогал нам лица,и на ветке, как птица,качалась звезда…Самолет на Москву улетел на рассвете.Только б в небе его не застигла гроза!Обнимаю шершавые пыльные ветвии ладонью, смеясь, вытираю глаза.На Святой – облаков ярко-белые груды,и плывут они по небу,как паруса…Я живу в постоянном предчувствии чуда,и со мной происходятиногда чудеса!
На рассветной поретуча спит на горе,залегла за хребтомватным серым жгутом.На рассветной пореветер спит на горе,дремлет, крылья сложа,сном своим дорожа.Я люблю эту гладь,я люблю эту тишь,дыма первую прядьнад уступами крыш,первый блеск на волне,первый плеск в тишине…Буря сердцаслышнее в молчании мне!
Очертаниями туманнымигоры высятся над заливом…Любовался ли ты бакланамиутром солнечным и счастливым?Расправляют крылья ленивые,выгибают шейки змеиные…С очень долгими перерывамис весел капают капли длинные.То вытягивается, то сжимаетсяна волне овальное солнце,а на сваях сидят, жеманятсятемнокрылые незнакомцы.Мне от них уплывать не хочется,всплеском весел вспугнуть не хочется,мне ничем нарушать не хочетсясердца светлое одиночество.Но бакланам сидеть наскучило.Тяжело поднялись и скрылись.Завизжали в гнездах уключины,волны о борт заколотились.На стеклянное, на зеленоерябь наброшена, словно кружевце…А внизу – глубина бездонная,а вверху – синева бездонная,поглядишь – голова закружится!
Я поднимаюсь по колючим склонам,я мну в ладонях пыльный полынок,пылает бухта синим и зеленым,кузнечики взлетают из-под ног.В скользящих бликах света голубого,на обожженном темени горы,лепечут листья в рощице дубовой,жужжат шмели и плачут комары.Лежу. Гляжу.Над головою дна нет!Плывут на север тучи не спеша…И все мне душу трогает и ранит,так беззащитна сделалась душа.Она ликует и пощады просит,и нет ее смятению конца.Так, вероятно, света не выносятглаза у исцеленного слепца.Все в первый раз – долины, горы, море,сухой дубняк, звенящий на ветру…Вторая жизнь! На радость или горе?Не все равно ли?Не боюсь. Беру!
Осенний пожар полыхает в лесу,плывут паутин волоконца,тяжелые капли дрожат на весу,и в каждой по целому солнцу.Какой нерушимый сегодня покой,как тихо планируют листья…Хочу вороха их потрогать рукой,как шкурку потрогала б лисью.Как много их – рыжих, лиловых почти,коричневых и золотистых.Слетают на плечи, лежат на пути,трепещут на кронах сквозистых.Торжественной бронзой покрыты дубы,горят фонари-мухоморы…Я нынче с рассвета пошла по грибы,бродить по глухим косогорам.Брожу —и нет-нетда присяду на ствол,к осенней прислушаюсь речи.Почудилось – кто-то по лесу прошел.Не ты ли прошел недалече?Брожу —и нет-нетда тебя позову,молчанье лесное развею.Мне эхо ответит, лукавя: ау…А я вот возьму и поверю!
Вчерашний дождьпоследний лист багряныйсорвал с деревьев, рощи оголя.Я вышла через заросли бурьянав осенние пустынные поля.Все шло своим положенным порядком,заранее известным для меня:ботва чернела по разрытым грядкам,рыжела мокрой щеткою стерня,блестели позолоченные утромвесенне-свежей озими ростки…Их ветер трогал с нежностью,как будтона голове ребенка волоски.А журавли,печальные немного,на языке гортанном говоря,летели синей ветреной дорогойв далекий край,на теплые моря…Ну, вот и все!И нету больше лета,когда друг друга отыскали мы.Но мне впервые не страшны приметынедальней неминуемой зимы.Зимы, грозящей и садам и людям…Ну, что она отнимет у меня?Ведь мы с тобоювместе греться будему зимнего веселого огня!