Шрифт:
Странное дело! Я стал деятельным. Внимательным к тому, что творится вокруг, я принимаю реальность такой, как она есть, не пытаясь изменить или вообразить ее иной, более для себя интересной.
Дни, годы уйдут на то, чтобы выявить и попытаться понять то, что я испытываю, то, что мною движет.
Первый текст об этом — всего лишь первое столкновение, впереди другие стадии, осознание чего-то совершенно иного.
Все события, происходившие в моей жизни до этого момента, даже самые серьезные и трагические, не изменяли моего «я»: оно всегда оставалось на одном и том же уровне.
А на этот раз — нет. То, что происходит со мной сейчас, происходит на другом уровне, но тем не менее попадает прямо в цель, как ни странно.
В юности и даже позже я пребывал в убеждении, что до конца жизни со мной уже не произойдет ничего нового.
И вот — новое произошло. Событие, бесспорно превосходящее все, что было мне известно до того, грандиозное во всех отношениях, и все же — мне по плечу: оно сжимается в размерах, чтобы стать мне по росту.
С самого начала все или почти все перехлестывает через край — в сверхчеловеческое, к превращению, перевоплощению, порой чувствуешь себя близким к божественности (божественность — это ведь один из способов видеть мир), порой приближаешься к дьявольщине, временами — к безумию.
Сверхъестественного, о котором я так мечтал, теперь я получил сколько угодно и в самых разных видах.
Оптические явления — лишь часть новоявленной взбудораженной вселенной, в которую я попал, с которой мне теперь нужно справляться, и лучше бы сразу — по-умному, а она уже подступает со всех сторон, проникает внутрь.
Тому, что все вокруг стало выглядеть иначе, а особенно — видениям, можно порадоваться. Можно часами упиваться ими или их изучать. Следовать по пути от образа к мысли. Наблюдать разлад, ошибочные перескоки мысли, сбои мыслительного аппарата, приведенного в беспорядок, изучать иллюзии человека — обладателя этого хрупкого аппарата. Вычленять внезапные яростные толчки к сумасшествию, [54] к бессмысленным смертельно опасным поступкам. Можно уловить, как устроена вселенная безумия, почувствовать ее структуру.
54
Бежать — не то же самое, что быстро идти (как быстро не иди, ходьба все равно не станет бегом), галоп — не то же самое, что рысь, а совершенно другой способ передвижения со своими особенностями, вот так же, если у вас бывают невероятные идеи, проблемы, фрустрация, комплексы — это не значит, что вы безумны; безумие — совершенно другой способ передвижения со своими особенностями, другое состояние, в котором фрустрация, проблемы и комплексы, не представлявшие никакой опасности, становятся крайне опасными и могут развиться в болезнь почти мгновенно — как колибациллы, микробы-сапрофиты, которые до определенного момента безвредны, но могут неожиданно создать в человеческом теле патогенную среду.
«Проявитель ментального» [55] проявляет все закоулки, недоразумения, свойственные разуму, делает наконец возможным не только догадываться о них, но и видеть их воочию.
Приближаешься к границам. Один раз — к какой-то одной границе, затем — к следующей, потом — все к новым и к новым.
Мескалин доставляет вас туда безо всяких усилий и переводит за границу. Преодоленное расстояние — в подарок. Легкость этого скачка потрясает.
55
Очень точное определение, которое без упоминания имени его автора использует для обозначения психотропных веществ этого типа профессор Джулиан Хаксли.{171}
Вас, может быть, уже заносило в эти края, уже хотелось узнать, что делается поблизости к ним и за гранью, а тут вы разом оказываетесь прямо в точке назначения. В точности — за гранью доступного для вас прежде.
Уже ощутив, этому не сразу придаешь значение, оставляешь на потом, не берешь в расчет, а может — и вовсе не замечаешь. [56]
Дело в том, что в той части сознания, где раньше шла работа, теперь — мертвая тишина.
Тишина, а ведь только что там царило такое оживление.
56
Возможность, данная природой истерическим темпераментам (моему же — нет). Без областей пониженной чувствительности нет и сверхчувствительных зон. Но и в них за определенной гранью ничего не ощущается. Желания, стремления при переходе через определенный уровень обращаются в ничто. От медитации или молитвы пользы в таких случая не больше, чем от пластыря на деревянной ноге. Чтобы что-то произошло, надо сначала перейти на другой уровень, преодолеть порог.
Псевдородина больше не отвечает. Зона особого внимания переместилась вовне.
Приходит особое ощущение общности, многих общностей, чувствуешь, что и сам представляешь собой объединение, и в то же время являешься частью другого целого. [57]
Приобщение к бесконечному. Всё взаимосвязано, всё и все, взаимообмен, единение.
Единение, докуда хватает глаз.
Объединяются в том числе и безумные идеи, безумно привлекательные, до смешного прилипчивые идеи, обещающие грандиозную всеохватность.
57
Сам я, раздражаясь по тысяче поводов, отвлекаясь на массу любопытных деталей, да и вообще сторонник неповиновения, — сначала ничего такого не испытал. А может быть, и не принял. С удивлением я констатировал, что в этой книге нет почти ни слова о чувстве общности. Речь о нем пойдет в следующих.
Радость общности вопреки всему, несмотря ни на какие препятствия, и чем больше препятствий (чем дальше единение выходит за границы реальности и здравого смысла), тем привлекательнее идея и сильней искушение. [58]
Эта утопия, радость утопического единения за гранью истинного и ложного увлекает совершенно по-новому, будоражит и торжествует.
Углубляется ощущение пространства. А самым насыщенным ощущаешь пространство, в котором ничего не содержится.
58
Уильям Джеймс писал о веществах более слабых, доступных в его время: «Опьянение — великий стимулятор способности к приятию».{172} Даже если в состоянии опьянения проявляется враждебность, агрессивность, оно объединяет, причем по-новому, объединяет невероятно.
Это чувство общности достигает такого размаха, что так называемый «реальный» мир приходит потом как одна из вариаций единого мира. [59]
(…)
III
Почему многие молодые люди, увлеченные психоделиками, почувствовали такой интерес к Индии?
Не зная и не стремясь изучить ее язык, не имея внятного представления о ее религиях и не занимаясь ими, эти беглецы с Запада почувствовали себя там дома, в гармонии с окружающим, их отрешенность там не казалась чужеродной.
59
Хоть наркоманов и считают отребьем и не верят в то, что они приобретают какой-то новый опыт (по крайней мере, они не могут выразить его словами), но сами они воспринимают остальных, в том числе ученых и великих людей, как зашоренных.