Эмили Маркес было всего четырнадцать, когда ее похитили на пути из школы, убили и зарыли в мягкую лесную землю. Зов мертвого тела Эмили был практически непреодолим, ноги сами принесли Виолет к этому месту.

Но почему?

Возможно, потому, что убийство совершили совсем недавно, или все дело в его жестокости. Или, что еще страшнее, думала Виолет, такой сильный импульс возник оттого, что девочка понимала, что умирает. И эта память навсегда осталась на ее теле в виде отголоска смерти.

Убийцу тогда так и не нашли, но Виолет так и не смогла забыть навязчивый, неотступный зов, что привел ее к телу Эмили. Иногда ей снились кошмары о том, как внезапно она встречает его в супермаркете или в торговом центре — человека, убившего Эмили и носящего на себе отпечаток ее смерти, словно неясную тень, от которой никуда не деться.

Виолет отбросила прочь эти мрачные мысли.

Она лишь один раз замедлила бег — ей стало жарко в толстом свитере. Она стянула его через голову и завязала вокруг талии. А потом легко вернулась к прежнему ритму.

Когда Виолет сделала полный круг вокруг дома, футболка на ней была насквозь мокрая, а в теле чувствовалась приятная расслабленность.

На подъезде к дому стояла машина, на капоте которой сидел какой-то парень. При виде его часть ее свежеприобретенного спокойствия улетучилась.

Он улыбнулся Виолет, и ее колени мелко задрожали. Скорее всего, не только из-за утренней пробежки.

— Что ты тут делаешь? — спросила она, переходя на шаг и упирая руки в бока. Нужно несколько минут, чтобы выровнять дыхание после бега. Но если он не прекратит так улыбаться, они затянутся.

Он пожал плечами:

— Не спалось. А ты?

Она выбрала самый очевидный ответ и постаралась вложить в голос максимум сарказма:

— Вообще-то я тут живу.

— Не умничай, а? — покачал он головой. — Я имел в виду, что ты тут делаешь в полседьмого утра? Я пришел спросить, не хочешь ли ты, например, пойти прогуляться.

Он смотрел на нее, то поднимая глаза, то опуская, — похоже, он был слегка разочарован. Спрыгнул с капота.

— Но ты, кажется, уже прогулялась без меня. Ну ладно, ты все равно вряд ли согласилась бы.

Виолет совсем не нравилось это постоянное желание быть с ним рядом. Несмотря на то что последние десять лет они были неразлучны, именно сейчас его присутствие вдруг стало совершенно необходимым.

— А почему нет? Пойдем.

— Ты точно не против? — спросил он с сомнением. — Я не хочу заставлять тебя.

— Абсолютно. Я сейчас совсем не готова сесть за уроки. — Она уже направилась к лесу, окружающему дом, и приятель двинулся следом.

Они долго брели так — не произнося ни слова, она впереди, он позади. Виолет всегда вела, когда они гуляли по лесу, так было с самого раннего детства. И Джей, который за столько лет изучил все окрестности не хуже Виолет, по привычке шел следом за ней.

Постепенно теплело. Прогнозы обещали августовскую погоду — чуть выше двадцати градусов. Виолет любила это время года, когда солнце ласково пригревает напоследок, перед тем как зимняя мгла поглотит его. Лето в их краях вообще начиналось поздно, вступая в свои права не раньше середины июля, поэтому всегда хотелось, чтобы оно еще хоть немного порадовало задержавшимся теплом.

— Да, так ты пойдешь сегодня на озеро? — спросил Джей.

Виолет замедлила шаг, и он поравнялся с ней. Они никуда конкретно не направлялись, когда вот так гуляли по лесу, осматривая места, где побывали до этого бессчетное количество раз.

Виолет пожала плечами:

— А ты?

Она и так знала — они оба пойдут. Сегодня на озере Тэппс устраивали большой праздник в честь окончания лета. Ловили последний лучик, который солнце дарит перед тем, как скрыться до весны. Почти все знакомые Виолет собирались туда пойти.

Джей тоже пожал плечами:

— Я подумывал об этом.

Виолет улыбнулась про себя, предвкушая, как проведет на озере один из последних теплых дней вместе с Джеем.

— Серьезно? — спросила она. Определенно, ее не надо было долго уговаривать. — Наверно, я тоже пойду.

Джей расплылся в широкой улыбке, и Виолет почувствовала, как тепло разливается по ее телу.

— Клево. Можем поехать на твоей машине, — заявил он.

Виолет покачала головой. Вот если бы на месте Джея был кто-то другой, ей бы точно стало понятно, что ее используют. Но вместо этого она радовалась — у нее есть то, чего нет у него, а он стал средоточием всего, что желала она.

— Отлично, тогда ты оплатишь мне бензин. — Она подняла бровь, выжидая, решится ли он возразить.