— Приятно слышать, — говорит она. — Потому что и я тоже, честно говоря.

Позже, когда уже съеден десерт и выпито вино и они уже надевают куртки, чтобы выйти на палубу, она внезапно подумала про Инес и Биргера. Все-таки зачем они поженились? Чтобы у Инес был слушатель, когда она говорит? Чтобы ей не разговаривать с самой собой? Чтобы у Биргера была обслуга? Чтобы он не превратился в неряшливого старого холостяка в мятой рубашке и нечищеных ботинках?

Увы, думает она и вытаскивает волосы из-под воротника, наверняка так все и было. Они просто взяли первое, что им было предложено, и получили не сказать чтобы особенно много. Что он, что она.

— Пошли смотреть на водоросли, — говорит Ульрика, застегивая молнию.

Свет по-прежнему странный. Серый. Коричневый. Фиолетовый. Несуществующий цвет, и в то же время волшебный, заставляющий Сюсанну думать о других, сказочных мирах. Небо нависает низко, лед сгрудился, образовав гребни, коричневые гребни с едва заметными прожилками белого. Бирюзовый цвет исчез. Его нигде не видно.

Она осматривается, зажигая сигарету, слышит, как за спиной Ульрика читает небольшую лекцию. Почти ничего не понятно. Ульрика говорит про галоидоуглеводороды и озоновый слой, соленость воды и ультрафиолетовое излучение, неизвестные организмы и возраст льда. Но это не так уж важно, во всяком случае, не настолько, чтобы нельзя было доверить Ульрике со всем этим разбираться, а самой довольствоваться тем, что стоишь на самом носу «Одина» и ощущаешь тепло, идущее от Йона, видишь, как зачарованно Андерс смотрит на Ульрику, как Йенни просовывает руку под локоть Улы и притопывает сапогами, потому что она ведь и правда замерзла в своей нарядной юбке.

Это люди, думает Сюсанна. И я — человек. И вот я стою среди других людей на борту судна, следующего Северо-Западным проходом.

Она закрывает глаза, пряча эту мысль, но спрятать улыбку ей не удается.

Они существуют, думает Сюсанна. И я существую. Существую и имею право существовать.

Уханье дискотеки, доносящееся из бара, — только тень. Тень звука. То, что действительно слышно, — это Ульрикин голос, как она рассказывает о снежных водорослях и их воздействии на озоновый слой, о том, что данные, собранные ею в прошлой экспедиции, вроде бы подтверждаются нынешними, и что эти водоросли в самом деле поразительные, что у них тут во льдах как бы собственный особенный мир, и там, где человеку видится просто замерзшая вода, на самом деле имеются гроты и пещеры с совершенно необыкновенной флорой и фауной, не похожей ни на что на свете…

Андерс спохватился, что улыбается, и поспешно делает серьезное лицо. Он не хочет обвинений в фамильярности, но, оглядевшись, видит, что улыбаются многие. Йенни, которая стоит переминаясь, чтобы не замерзнуть. Согласно кивающий Йон. И Сюсанна, устремившая взгляд куда-то в дали покрытых водорослями льдов, такая вдруг радостная. Глаза блестят. Щеки порозовели.

— Надеюсь, все всё поняли, — заключает Ульрика и смеется. — Пойдем потанцуем?

И берет его под руку. Потому что они — пара. Они вместе. Их тянет друг к другу.

Уханье нарастает, усиливается и превращается в грохот, когда они приближаются к бару. На танцполе тесно, к стойке приходится протискиваться. Андерс нечаянно задевает Бернахарда, стоящего напротив Аманды, одной из американок-исследовательниц, и танцующего что-то такое в стиле Траволты, просит прощения, но не получает ответа — Бернхард слишком поглощен своим танцем. Андерс улыбается, узнав мелодию. Good Luck Charm,Элвис Пресли.

Ульрика поворачивает к столику, ее блузка светится в полумраке. Сюсанна идет следом. Андерс, повысив голос, окликает их:

— Что вы будете пить?

Ульрика тоже кричит в ответ:

— Белое вино.

Когда Андерс и Йон добираются до стойки, песня уже кончилась. Они берут свое пиво и бокалы с белым вином, потом протискиваются обратно к столику, за которым уже уселись Ульрика и Сюсанна. Это хорошее место, немножко на отшибе, им приходится сидеть всем четверым в ряд, зато им виден весь танцпол. Сейчас там только одна пара. Бернхард и Аманда застыли друг напротив друга, почти вплотную, в ожидании следующей мелодии. Вот София и Мартин выходят на танцпол, они держатся за руки, и София улыбается, но не Мартину, а Фриде, сидящей в кожаном кресле чуть в стороне. Это особая улыбка, не без торжества, которая остается на ее лице, когда снова вступает музыка. Опять Элвис. Heartbreak Hotel.Тут в дверях появляется Роберт, чуть медлит на пороге, скользит взглядом по Бернхарду и Аманде, мгновение-другое стоит не шевелясь, а потом поворачивается к кожаным креслам, видит сидящую там Йенни и делает шаг в ее сторону. В тот же миг Йенни встает и протягивает руки Уле, Ула поднимается и ведет ее на танцпол.

— Как на аландском пароме, — замечает Сюсанна.

Андерс, правда, никогда не плавал на пароме на Аландские острова, но готов поверить Сюсанне на слово.

— Или как на деревенских танцах, — кивает Ульрика со своего края стола.

Бернхард и Аманда не отпускают друг друга. Они продолжают стоять на танцполе, когда и Heartbreak Hotelотзвучал, теперь еще теснее друг к другу. Смотрят друг другу в глаза. Разговаривают очень тихими голосами. Бернхард вдруг поднимает обе руки и берет в них Амандину руку, она улыбается, потупив глаза.

В тот же миг звучит следующая композиция. Yesterday.Слышится чей-то недовольный выкрик, но слишком поздно. Бернхард и Аманда уже начали танцевать, и тут вдруг появляются Йенни и Ула, выскользнув из полумрака, где они стояли и ждали, и погружаются в объятья друг друга. А позади них возникает Роберт. Один. Без пары.

Сперва он стоит неподвижно посреди танцпола — повязка белеет в темноте, — а потом начинает пантомиму. Он изображает всхлипывания и плач. Прижимает руку к сердцу. Опускается на колени и разыгрывает все более бурные рыдания.