Шрифт:
Коулмэн подошел к молочному отделу, схватил аэрозоль со взбитыми сливками и засунул кончик в рот. В нормальной атмосфере сливки портятся, и поэтому производители используют закись азота, или веселящий газ. Коулмэн знал: если баллончик долго простоит, газ выделяется и скапливается вверху.
– Опять! – завопил менеджер. – Сколько раз говорил, не трогай мои сливки!
Коулмэн уронил баллончик и пошатнулся. В голове шумело, звуки отдавались эхом. Он хотел было ретироваться, но вестибулярный аппарат подвел. Коулмэн свалился прямо на восьмифутовую пирамиду обезжиренных плавленых сырков.
– Сейчас ты за все мне заплатишь! – прошипел менеджер, тыча пальцем в два десятка баллончиков из-под сливок, разбросанных по дну холодильника. Менеджер схватил Коулмэна за руку. – А ну гони деньги! Быстро!
Коулмэн вытащил из-за пазухи две полусотенные бумажки и отдал их менеджеру. Тот насильно впихнул Коулмэну картонную коробку и приказал собрать пустые баллончики, покинуть магазин и больше никогда не возвращаться.
Джим подождал, пока менеджер уйдет.
– Простите? Вы случайно не из моих соседей?
– Я то, что я есть. Хи-хи-хи-хи-хи!
Дружинники вытаращили глаза.
– Забористая вещь, – сказал Коулмэн, наполняя коробку баллончиками.
– Вы не могли бы отвезти нас домой? – спросил Джим.
– Конечно, мог бы, – сказал Коулмэн. – Пошли.
Джим посматривал на грудь Коулмэна. Что-то было не так. Сказать об этом вслух ему не позволяло чувство такта. Сэтчел не страдал от подобных ограничений.
– Эй! А что у парня с грудью?
Коулмэн посмотрел на свою грудь.
– А, ты об этом! В нашем городе брать с собой деньги по ночам опасно, нужно непременно носить пояс для денег. Пояса в магазине закончились, я был пьян и купил для денег лифчик.
В знак подтверждения он достал из-за пазухи триста долларов и засунул обратно.
– Почему у вас с собой столько наличных? – спросил Джим.
– А ты что, не носишь с собой деньги, чтобы выплатить залог в полиции?
– Нет такой привычки…
Коулмэн вывел их через главный вход и поставил под сиденье трехколесного велосипеда коробку со сливками.
– Я думал, у вас машина, – удивился Джим.
– Была, – сказал Коулмэн. – Я попал в аварию, а страховая компания отказалась платить, потому что у меня нет страховки.
– Смотрите, таксофон освободился! – сказала Вилма.
– А куда делась трубка? – удивился Джим. Коулмэн поехал вниз по улице; дружинники, как утята, засеменили следом. Он повернул налево, потом направо. Им помахал продавец из ломбарда.
– Эй, Коулмэн, что слышно?
Коулмэн помахал в ответ. Проехал еще два квартала. Под знаком «стоп» сидел мужчина и пил из бумажного пакета.
– Коулмэн! Почему за тобой ходят всякие лохи? Смотри, дерьмо на хвосте! Ха-ха-ха!
Коулмэн помахал ему и поехал дальше. У эстакады остановился и закричал мальчишкам:
– Это я, Коулмэн! Не бросайте кирпичи. Я хочу пройти.
– Лады, Коулмэн!
И они прошли.
Серж перешел бульвар Ганди и, как раз когда кофе выветрился, достиг супермаркета. Он снова забрался в «барракуду» и подъехал к краю стоянки. Высунулся из окна и в последний раз заснял Кросстаун-инн, где были припаркованы три седана под странными углами, кричали люди, слышались выстрелы.
Серж выехал на дорогу. Впереди на обочине что-то происходило. Серж взял левее и притормозил, увидев целую процессию пешеходов во главе с трехколесным велосипедом. Серж остановился перед велосипедом и бросил ключи Коулмэну. Тот открыл багажник. Коулмэн положил велосипед в багажник, завязал веревкой крышку и залез на сиденье рядом с Сержем. Все это делалось в полном молчании, как будто Серж каждый день подбирал Коулмэна в несусветной дали.
Серж оглянулся на остальных.
– Вы с нами, ребята?
Дружинники с готовностью залезли в «барракуду».
– Славная вылазка! – вздохнул Коулмэн.
– Как всегда, – отозвался Серж.
30
«Барракуда» завернула на улицу Спинорога и остановилась перед домом Сержа и Коулмэна. Дружинники выбрались из машины и поблагодарили водителя.
Орвилл остановился, указывая на что-то пальцем.
– Эй, Джим, смотри, что у тебя перед домом!
– Похожа на твою, угнанную, – заметил Сэтчел.