– Пап'a, – снова внятно выговорил принц, с неодобрением разглядывая положившего мне на плечи руки Рихтера.

Тот где-то минуту напряженно разглядывал мычавшего ему что-то сумасшедшего, по растрепанному красному лицу которого катились слезы.

– Ты знаешь дядя, – жаловалась ему я в спину. – Они так жестоко подшутили надо мной, подсунув мне какого-то сумасшедшего и целый час хохоча надо мной. Откуда ж я знала, что он безумец! Он только молчал, когда мне его представили, а я и не поняла... А потом начал безумствовать! Кто это? – нетерпеливо дернула я его, ибо он о чем-то напряженно рассуждал.

– А, это! – наконец повернулся ко мне граф, что-то себе наконец решив.

– Он! – я топнула ногой.

– Старый дурачок... – успокаивающе сказал он равнодушно, наконец, повернувшись ко мне. Старый дурачок буквально заметался в руках у моих сильных воинов. – Я и не знал, что его сегодня притащили в замок. И кому могло прийти в голову притащить сумасшедшего и так жестоко подшутить над вами обоими? – он ласково обнял меня. – Пойдем танцевать?

Он как-то странно властно взглянул на мажордома.

– И что твои убийцы делают возле старого сумасшедшего?

Я поняла, что все боятся подступиться к ним.

– Да хотят его унести, ибо у него явный припадок слабоумия, – охотно ответила я. – Ибо он звал на штурм, кричал – вперед мои воины, поразите несчастных филистимлян, ругался самыми плохими словами, которыми отец запретил мне говорить, – вспоминала я. – Но он не дается, а мои воины боятся его повредить...

– Пап'a, – снова приподнявшись и тыкнув рукой, произнес принц.

Граф яростно и сурово взглянул на него. А потом на сумасшедшего.

– Унесите его быстрей, – поджав губы, бросил граф, и вовремя, ибо беснование сумасшедшего достигло апогея.

– Может, позволите нам, принцесса, – заискивающе поклонился мне мажордом, – мои слуги, – он указал двоих чудовищных слуг, выступивших вперед, – они знают, как утихомирить старого дурочка, им это часто приходится...

Я глянула на него, а потом на Рихтера и тот кивнул. Я кивнула, отозвав китайцев, а те мгновенно вынесли его.

За ними вышел дядя Джордж, успокаивающе кивнув мне.

– Я послежу, чтобы дурачка не били, – сказал он мне, заикаясь.

– И пусть король сию же секунду покажется публике, – нетерпеливо бросил вслед секретарь мажордому, чтоб люди из-за легкомысленных инсинуаций принца действительно не подумали на него из-за этого небольшого сходства. – И к тому же у короля сегодня другая прическа. Поспешите, а то шутка кончится дурно.

Мажордом быстро выбежал. Слуги забегали.

– Пап'a? – снова выдавил из себя, правда, на этот раз удивленно, приподнявшийся на локтях принц, глядя ему вслед.

– Перестаньте паясничать и немедленно выйдите вон, ваше величество! – вызверился на него граф. – Ваши шутки кончились, и я выгнал ваших актеров! – рявкнул он на весь зал.

Все молчали, пока мы с графом Рихтером держались за руки.

– Ах, принц вы такой шутник, – укоризненно нервно хихикнула я. – А то я от того, что люди могли подумать, что я оскорбила короля, уже почувствовала себя как в Сибири...

Дядя Рихтер ласково прижал меня к себе.

– Успокойся! У него вечно дурные шутки! В детстве он до седых волос доводил родителей. Вы прямо с ним зеркальная копия...

Я улыбнулась.

– Пошли наверх, потанцуем при луне, – предложил мне руку дядя Рихтер. – Там так красиво и романтично. Интересно, кто так красиво придумал. И я тебе кое-что скажу...

– Никуда она не пойдет, – сказал вдруг разом протрезвевший принц, вскочив на ноги. – И первый танец она будет танцевать со мной!!

– О Боже, все сначала! – сказала пришедшая в себя Мари и обессилено упала на пол. Но не от смеха. Все забегали над ней, и над теми дамами и мужчинами, которые все еще лежали.

Граф Кентеберийский, пап'a, быстро пробирался к нам.

– Принц, – ласково спросил он, сжав виски, словно от кошмара, – вам же было запрещено приближаться к нам...

– Граф, да я к вам и близко не подходил! – разъяренно вскричал принц, – даже когда вы валялись там в отключке в карете! Даже не подошел, хотя думал, что вы с графиней умираете!

– Так-так, – нервно сказал граф, постукивая пальцами. Насколько я знала пап'a, в нем сейчас боролись нежелание терять такого заступника, если его собираются послать к белым медведям, и желание прямо при всех послать принца к этим самым медведям открытым текстом.