— Вылезай! — сказал гурон, спокойным и властным жестом приказывая пленнику сойти на берег.

Этот разговор происходил с глазу на глаз. Из всей орды, недавно толпившейся здесь, остался только Расщепленный Дуб. Остальные куда-то исчезли, захватив с собой всякую утварь, — одежду, оружие и прочее лагерное имущество. На месте, где недавно был раскинут лагерь, не осталось ни¬ каких следов от толпы, которая недавно тут кишела, если не считать золы от костров, да лежанок из листьев, и земли, еще хранившей на себе отпечатки ног. Столь внезапная перемена сильно удивила и встревожила Зверобоя, ибо ни¬ чего подобного он не видел во время своего пребывания среди делаваров. Он, однако, подозревал, и не без основа¬ ния, что индейцы решили переменить место стоянки и сде¬ лали это так таинственно с нарочитой целью попугать его. Закончив свою речь, Расщепленный Дуб удалился и исчез между деревьями, оставив Зверобоя в одиночестве. Человек, непривычный к сценам такого рода, мог бы поду¬ мать, что пленник получил теперь полную возможность действовать как ему угодно. Но молодой охотник, хотя и несколько удивленный таким драматическим эффектом, слишком хорошо знал своих врагов, чтобы вообразить, буд¬ то он находится на свободе. Все же он не знал, как далеко зайдут гуроны в своих хитростях, и решил при первом же удобном случае проверить это на опыте. С равнодушным видом, отнюдь не выражавшим его истинные чувства, на¬ чал он бродить взад и вперед, постепенно приближаясь к тому месту, где он высадился на берег; затем он внезапно ускорил шаги и стал пробираться сквозь кустарники к по¬ бережью. Пирога исчезла, и Зверобой нигде не нашел даже следов ее, хотя обошел северную и южную оконечности мыса и осмотрел берега в обоих направлениях. Было ясно, что дикари куда-то с тайным умыслом угнали пирогу. Только теперь Зверобой по-настоящему понял, каково его положение. Он был пленником на этой узкой полоске земли и, находясь, без сомнения, под бдительным надзо¬ ром, мог спастись только вплавь. Подумав об этом риско¬ ванном средстве, он решил от него отказаться, заранее зная, что за ним погонятся в пироге и что шансы его на успех совершенно ничтожны. Блуждая по берегу, Зверобой набрел на небольшую куч¬ ку срезанных кустарников. Приподняв верхние ветви, он нашел под ними мертвое тело Пантеры. Охотник знал, что труп пролежит здесь до тех пор, пока дикари не найдут 446

подходящее место для похорон, где покойнику не будет угрожать скальпель. Зверобой жадно поглядел на «замок», но там, казалось, все было тихо и пустынно. Чувство оди¬ ночества и заброшенности овладело им. — Такова воля божия, — пробормотал молодой чело¬ век печально, отходя от берега и снова вступая под сень леса. — Такова воля божия! Я надеялся, что дни мои не прервутся так скоро, но, в конце концов, это пустяки. Не¬ сколько лишних зим — и все равно жизнь моя должна кон¬ читься по закону природы. Горе мне! Человек молодой и деятельный редко верит в возможность смерти, пока она не оскалит свои зубы прямо в лицо и не скажет, что час его пришел. Произнося этот монолог, охотник медленно шел по мы¬ су и вдруг, к своему изумлению, заметил Хетти, очевидно поджидавшую его возвращения. Лицо девушки, обычно подернутое лишь тенью легкой меланхолии, было теперь огорченное и расстроенное. Она держала в руках библию. Подойдя ближе, Зверобой заговорил. — Бедная Хетти, — сказал он, — мне недавно пришлось так туго, что я совсем позабыл о вас, а теперь мы встре¬ чаемся, быть может, только для того, чтобы вместе погоре¬ вать о неизбежном. Но мне хотелось бы знать, что сталось с Чингачгуком и Уа. — Почему вы убили гурона, Зверобой? — сказала де¬ вушка с упреком. —- Неужели вы забыли заповедь, которая говорит: «Не убий!» Мне сказали, что вы убили и мужа и брата этой женщины. — Это правда, добрая Хетти, это истинная правда. Не стану отрицать того, что случилось. Но вы должны по¬ мнить, девушка: на войне считается законным многое, что незаконно в мирное время. Мужа я застрелил в открытом бою или, вернее сказать, открыт был я, потому что у него было весьма недурное прикрытие, а брат сам навлек на се¬ бя гибель, бросив свой томагавк в безоружного пленника. Вы были при этом, девушка. — Я все видела, и мне очень грустно, что это случи¬ лось, ибо я надеялась, что вы не станете платить ударом за удар, а постараетесь добром воздать за зло. — Ах, Хетти, это, быт*> может, хорошо для миссионе¬ ров, но с такими правилами небезопасно жить в лесах! Пантера жаждал моей крови и был настолько глуп, что дал 447

мне оружие в ту самую минуту, когда покушался на мою жизнь. Было бы неестественно не поднять руку в таком состязании, это только опозорило бы меня. Нет, нет, я го¬ тов каждому человеку воздать должное и надеюсь, что вы засвидетельствуете это, когда вас будут расспрашивать о том, что вы видели сегодня. — Разве, Зверобой, вы не хотите жениться на Сумахе теперь, когда она лишилась и мужа и брата, которые кор¬ мили ее? — Неужели у вас такие понятия о браке, Хетти? Разве молодой человек может жениться на старухе? Это против¬ но рассудку и природе, и вы сами поймете это, если немно¬ го подумаете. —- Я часто слышала от матери, — возразила Хетти от¬ вернувшись, — что люди никогда не должны вступать в брак, если они не любят друг друга гораздо крепче, чем братья й сестры; я полагаю, вы именно это имеете в виду. Сумаха стара, а вы молоды. — Да, и она краснокожая, а я белый. Кроме того, Хет¬ ти, представьте, что вы вышли замуж за человека ваших лет и вашего положения —- например, за Гарри Непоседу (Зверобой позволил себе привести этот пример только по¬ тому, что Гарри Марч был единственный молодой человек, знакомый им обоим), — и представьте, что он пал на тропе войны; неужели вы согласились бы выйти замуж за его убийцу? — О, нет, нет, нет! — ответила девушка содрогаясь.— Это было бы грешно и бессердечно, и ни одна христианка не решилась бы на такой поступок. Я знаю, что никогда не выйду замуж за Непоседу, но, если бы он был моим мужем, я бы ни за кого не вышла после его смерти. — Я так и знал, что вы поймете меня, когда вдумаетесь во все эти обстоятельства.. Для меня невозможно жениться на Сумахе. Я думаю, что даже смерть будет гораздо прият¬ нее и естественнее, чем женитьба на такой женщине... т- Не говорите так громко, — перебила его Хетти. — Я полагаю, ей неприятно будет слышать это. Я уверена, что Непоседа женился бы даже на мне, лшшгбы избежать пы¬ ток, хотя я слабоумная; и меня бы убила мысль, что он предпочитает лучше умереть, чем стать моим мужем. — Что вы, девочка! Разве можно сравнивать вас с Су- махой? Ведь вы хорошенькая девушка, с добрым сердцем, 448

приятной улыбкой и ласковыми глазами. Непоседа должен был бы гордиться, обвенчавшись с вами в самые лучшие и счастливые дни своей жизни, а вовсе не для того, чтобы избавиться от беды. Однако послушайтесь моего совета и никогда не говорите с Непоседой об этих вещах. — Я не скажу ему об этом ни за что на свете! — вос¬ кликнула девушка, испуганно оглядываясь вокруг и крас¬ нея, сама не зная почему. — Мать всегда говорила, что мо¬ лодые женщины не должны навязываться мужчинам и вы¬ сказывать сбои чувства, пока их об этом не спросят. О, я никогда не забываю того, что говорила мне мать! Какая жалость, что Непоседа так красив! Не будь он так красив, я думаю, он меньше нравился бы девушкам и ему легче было бы сделать свой выбор. — Бедная девочка, бедная девочка, все это довольно ясно! Не будем больше говорить об этом. Если бы вы были в здравом уме, то пожалели бы, что посвятили посторонне¬ го человека в ваш секрет... Скажите мне, Хетти, что сталось с гуронам»и? Почему они оставили вас на этом мысу, и вы бродите здесь, словно и вы пленница? — Я не пленница, Зверобой, я свободная девушка и хо¬ жу везде, где мне вздумается. Никто не посмеет обидеть меня. Нет, нет, Хетти Хаттер ничего не боится, она- в хоро¬ ших руках. Гуроны -собрались вон там в лесу и внима¬ тельно следят за нами обоими, за это я могу поручиться: все женщины и даже дети стоят на карауле. Мужчины хо¬ ронят тело бедной девушки, убитой прошлой ночью, и ста¬ раются сделать так, чтобы враги и дикие звери не могли найти ее. Я сказала им, что отец и мать лежат в озере, но не согласилась показать, в каком месте, так как мы с Джу¬ дит совсем не желаем, чтобы язычники покоились па на¬ шем семейном кладбище. — Горе мне! Это ужасно быть живым и полным гнева, с душой, охваченной яростью, а через какой-нибудь час убраться в подземную яму прочь от глаз человеческих! Ни¬ кто не знает, что может с ним случиться на тропе войны... Шуршание листьев и треск сухих веток прервали слова Зверобоя и возвестили о приближении врагов. Гуроны столпились вокруг места, которое должно было стать сце¬ ной для предстоящего представления. Обреченный на пыт¬ ку охотник оказался теперь на самой середине круга. Во¬ оруженные мужчины расположились среди более слабых 449

членов отряда с таким расчетом, что не осталось ни одного незащищенного пункта, сквозь который пленник мог бы прорваться. Но пленник больше и не помышлял о бегстве: недавняя попытка показала ему, что немыслимо спастись от такого множества преследователей. Он напряг все ду¬ шевные силы, чтобы встретить свою участь спокойно и му¬ жественно, не выказывая ни малодушной боязни, ни дикар¬ ского бахвальства. Расщепленный Дуб снова появился в кругу индейцев и занял свое прежнее председательское место. Несколько старших воинов стали около него. Теперь, когда брат Сума¬ хи был убит, не осталось ни одного признанного вождя, ко¬ торый мог бы своим опасным влиянием поколебать автори¬ тет старика. Тем не менее достаточно известно, как слабо выражено монархическое или деспотическое начало в поли¬ тическом строе североамериканских индейских племен, хотя первые колонисты, принесшие с собой в Западное по¬ лушарие свои собственные понятия, часто именовали вож¬ дей этих племен королями и принцами. Наследственные права, несомненно, существуют у индейцев, но есть много оснований полагать, что поддерживаются они скорее бла¬ годаря личным заслугам и приобретенным достоинствам, пежели только по правам рождения. Впрочем, Расщеплен¬ ный Дуб и не мог похвалиться особенно знатным происхож¬ дением, ибо он возвысился исключительно благодаря своим талантам и проницательности. Если не считать воинских заслуг, то красноречие яв¬ ляется наиболее надежным способом приобрести популяр¬ ность как среди цивилизованных, так и среди диких наро¬ дов. И Расщепленный Дуб, подобно многим своим предше¬ ственникам, возвысился столько же умением искусно льстить своим слушателям, сколько своими познаниями и строгой логичностью своих речей. Как бы там ни было, он пользовался большим влиянием и имел на то основания. Подобно многим людям, которые больше рассуждают, чем чувствуют, гурон не склонен был потакать свирепым страстям своего народа: придя к власти, он обычно выска¬ зывался в пользу милосердия при всех взрывах мститель¬ ной жестокости, которые не раз случались в его племени. Сейчас ему тоже не хотелось прибегать к крайним мерам, однако он не знал, как выйти из затруднительного поло¬ жения. Сумаха негодовала на Зверобоя за то, что он отверг 450

ее руку, гораздо больше, чем за смерть мужа и брата, и вряд ли можно было ожидать, что женщина простит муж¬ чину, который столь откровенно предпочел смерть ее объятиям. А без ее прощения трудно было надеяться, что племя согласится забыть потери, нанесенные ему, и даже самому Расщепленному Дубу, хотя и склонному к снисхо¬ дительности, судьба нашего героя представлялась почти бесповоротно решенной. Когда все собрались вокруг пленника, воцарилось вну¬ шительное молчание, особенно грозное своим глубоким спокойствием. Зверобой заметил, что женщины и мальчи¬ ки мастерят из смолистых сосновых корней длинные щеп¬ ки: он хорошо знал, что сначала их воткнут в его тело, а потом подожгут. Два или три молодых человека держали в руках лыковые верёвки, чтобы стянуть ему руки и ноги. Дымок отдаленного костра свидетельствовал о том, что го¬ товят пылающие головни, а несколько старших воинов уже пробовали-пальцем лезвие своих томагавков. Даже ножи, казалось, от нетерпения ерзали в ножнах, желая поскорее начать кровавую и безжалостную работу. — Убийца Оленей, ^ начал Расщепленный Дуб, прав¬ да без малейших признаков сочувствия или жалости, но с несомненным спокойствием и достоинством. — Убийца Оленей, пришло время, когда мой народ должен принять окончательное решение. Солнце уже стоит прямо над на¬ шими головами; соскучившись ожиданием, оно начало опускаться за сосны по ту сторону долины. Оно спешит в страну наших французских отцов: оно хочет напомнить своим детям, что хижины их пусты и что пора им вернуть¬ ся домой. Даже бродячий волк имеет берлогу и возвра¬ щается в нее, когда хочет повидать своих детенышей. Ирокезы не беднее волков. У них есть деревни, и вигвамы, и поля, засеянные хлебом; добрые духи устали караулить их в одиночестве. Мой народ должен вернуться обратно и заняться своими делами. Какое ликование поднимется в хижинах, когда наш клич прозвучит в лесу! Но это будет клич печали, ибо он возвестит о потерях. Прозвучит также клич о скальпах, но только один раз. Мы добыли скальп Водяной Крысы; его тело досталось рыбам. Зверобой дол¬ жен сказать, унесем ли мы второй скальп на нашем ше¬ сте. Две хижины опустели, скальп — живой или мертвый— нужен каждой двери. 451

— Тогда захвати с собой мертвый скальп, гурон, — от¬ ветил пленник твердо, хотя без всякой напыщенности.— Я полагаю, мой час пришел, и пусть то, что должно свер¬ шиться, свершится скорее. Если вы хотите пытать меня, постараюсь выдержать это, хотя ни один человек не может отвечать за свою натуру, пока не отведал мучений. — Бледнолицая дворняжка начинает поджимать хвост! — крикнул молодой болтливый дикарь, носивший весьма подходящую для него кличку Красный Ворон. Это прозвище он получил от французов за постоянную готов¬ ность шуметь. — Он не воин: он убил Рысь, глядя назад, чтобы не видеть вспышки своего собственного ружья. Он уже хрюкает, как боров; когда гуронские женщины начнут мучить его, он будет пищать, как детеныш дикой кошки. Он — делаварская баба, одевшаяся в шкуру ингиза. — Болтай, парень, болтай! — возразил Зверобой невоз¬ мутимо. — Больше ни на что ты не способен, и я вправе не обращать на это внимания. Слова могут раздражать жен¬ щин, но вряд ли они сделают ножи более острыми, огонь более жарким или ружья более меткими! Тут вмешался Расщепленный Дуб; выбранив Красного Ворона, он приказал связать Зверобоя. Это решение было вызвано не боязнью, что пленник убежит или же не сможет иначе выдержать пытку, но коварным желанием заставить его почувствовать собственное бессилие и поколебать его решимость, расслабляя ее исподволь и понемногу. Зверобой не оказал сопротивления. Охотно и почти ве¬ село он подставил свои руки и ноги; по приказу вождя их стянули лыковыми веревками, стараясь причинить как можно меньше боли. Распоряжение это было отдано втайне, в надежде, что пленник согласится наконец избавить себя от более серьезных телесных страданий и возьмет Сумаху в жены. Скрутив Зверобоя так, что ой не мог двинуться, его привязали к молоденькому деревцу, чтобы он не упал. Руки его были вытянуты вдоль бедер и все тело опутано веревками, так что он, казалось, совсем прирос к дереву. С него сорвали шапку, и он стоял, готовясь как можно лучше выдержать предстоящее ему испытание. Однако, прежде чем дойти до последней крайности, Расщепленный Дуб захотел еще раз испытать твердость пленника, попробовав уговорить его пойти на соглашение. Достигнуть этого можно было только одним способом, ибо 452

считалось необходимым согласие Сумахи там, где шло дело об ее праве на месть. Женщине предложили выступить вперед и отстаивать свои притязания; итак, она должна была играть главную роль в предстоящих переговорах. Ин¬ дейские женщины в молодости обычно бывают кротки и покорны, у них приятные, музыкальные голоса и веселый смех; но тяжелая работа и трудная жизнь в большинстве случаев лишают их всех этих качеств, когда они достигают того возраста, который для Сумахи уже давно миновал. Под влиянием злобы и ненависти голоса индианок грубеют, а если они еще выйдут из себя, их пронзительный визг становится нестерпимым. Впрочем, Сумаха была не совсем лишена женской привлекательности и еще недавно слыла красавицей. Она продолжала считать себя красавицей и сейчас, когда время и непосильный труд разрушительно по¬ действовали на ее внешность. По приказу Расщепленного Дуба, женщины, собравшие¬ ся вокруг, старались уверить безутешную вдову, что Зве¬ робой, быть может, все-таки предпочтет войти в ее вигвам, чем удалиться в страну духов. Все это вождь делал, желая ввести в свое племя величайшего охотника всей тамошней местности и вместе с тем дать мужа женщине, с которой, вероятно, будет много хлопот, если ее требования на вни¬ мание и заботу со стороны племени останутся неудовлетво¬ ренными. Сумахе передали тайный совет войти внутрь круга и обратиться к чувству справедливости пленника, прежде чем ирокезы приступят к крайним мерам. Сумаха охотно согла¬ силась; индейской женщине так же лестно стать женой знаменитого охотника, как ее более цивилизованным се¬ страм — отдать свою руку богачу. У индейских женщин над всем господствует чувство материнского долга, поэто¬ му вдова не испытывала того смущения, которому у нас не чужда была бы даже самая отважная охотница за бога¬ тыми женихами. Сумаха выступила вперед, держа за руки детей. — Вот видишь, я перед тобой, жестокий бледноли¬ цый, — начала женщина. — Твой собственный рассудок должен подсказать тебе, чего я хочу. Я нашла тебя; я не могу найти ни Рыси, ни Пантеры. Я искала их на озере, в лесах, в облаках. Я не могу сказать, куда они ушли. — Нет сомнения, что оба твоих воина удалились в по¬ 453