тогда как его главный соперник, если не противник, был храбрец, отличившийся на войне и известный своей свире¬ постью. В умственном отношении он ничем не выделялся, если не считать хитрости и изворотливости на тропе вой¬ ны. Первый был уже знакомый читателю Расщепленный Дуб, тогда как второго называли la Panth`ere на языке Кана¬ ды, или Пантерой на языке английских колоний. Согласно обычаю краснокожих, прозвище это обозначало особые свойства воина; в самом деле, свирепость, хитрость и пре¬ дательство были главными чертами его характера. Кличку свою он получил от французов и очень ценил ее. Из нашего дальнейшего повествования читатель скоро узнает, насколько эта кличка была заслуженна. Расщепленный Дуб и Пантера сидели бок о бок, в ожи¬ дании пленника, когда Зверобой поставил свой мокасин на прибрежный песок. Ни один из них не двинулся и не про¬ ронил ни слова, пока молодой человек не достиг середины лужайки и не возвестил о своем прибытии. Он заговорил твердо, хотя с присущей ему простотой. — Вот я, минги, — сказал Зверобой на делаварском на¬ речии, понятном большинству присутствующих. — Вот я, а вот и солнце. Оно так же верно законам природы, как я — моему слову. Я ваш пленник; делайте со мной что хо¬ тите. Мои отношения с людьми и землей покончены. Мне теперь остается только встретить мою судьбу, как подобает белому человеку. Ропот одобрения послышался даже среди женщин, и на мгновение возобладало сильное, почти всеобщее желание принять в качестве равноправного члена племени человека, проявившего такую силу духа. Но некоторые были против этого, особенно Пантера и его сестра Сумаха *, прозванная так за многочисленность своего потомства; она была вдовой Рыси, павшего недавно от руки пленника. Врожденная сви¬ репость Пантеры не знала никаких пределов, тогда как страстное желание мести мешало Сумахе проникнуться бо¬ лее мягким чувством. Иначе обстояло дело с Расщепленным Дубом. Он встал, протянул руку и приветствовал пленника с непринужденностью и достоинством, которые сделали бы честь любому принцу. Он был самый мудрый и красноре- 1 Сумах — очень плодовитый кустарник. Североамерикан¬ ский вид сумаха чрезвычайно ядовит. 428

чивый во всем отряде, поэтому на нем и лежала обязан¬ ность первым ответить на речь бледнолицего. — Бледнолицый, ты честен, — сказал гуронский ора¬ тор. — Мой народ счастлив, что взял в плен мужчину, а не вороватую лисицу. Теперь мы знаем тебя и будем обхо¬ диться с тобой как с храбрецом. Если ты убил одного из наших воинов и помогал убивать других, то взамен ты го¬ тов отдать собственную жизнь. Кое-кто из моих молодых воинов думал, что кровь бледнолицего слишком жидка и не захочет литься под гуронским ножом. Ты доказал, что это не так: у тебя мужественное сердце. Приятно держать в своих руках такого пленника. Если мои воины скажут, что смерть Рыси не должна быть забыта, что он не может от¬ правиться в страну духов один и что надо послать врага ему вдогонку, они вспомнят, что он пал от руки храбреца, и пошлют тебя вслед за ним с такими знаками нашей друж¬ бы, которые не позволят ему устыдиться твоего общества. Я сказал. Ты понимаешь, что я сказал! — Правильно, минг, все правильно, как в евангелии, — ответил простодушный охотник. — Ты сказал, а я понял не только твои слова, но и твои затаенные мысли. Смею за¬ явить вам, что воин, по имени Рысь, был настоящий храб¬ рец, достойный вашей дружбы и уважения, но я чувствую себя достойным составить ему компанию даже без удосто¬ верения, полученного из ваших рук. Тем не менее вот я здесь и готов подвергнуться суду вашего совета, если, впро¬ чем, все это дело не решено гораздо-раньше, чем я успел вернуться обратно. — Наши старики не станут рассуждать в совете о блед¬ нолицем, пока снова не увидят его в своей среде, — ответил Расщепленный Дуб, несколько иронически оглядываясь по сторонам. — Они полагают, что это значило бы говорить о ветрах, которые дуют куда им угодно и возвращаются толь¬ ко тогда, когда сочтут это нужным. Лишь один голос про¬ звучал в твою защиту, Зверобой, и он остался одиноким, как песнь королька, чья подруга подбита соколом. — Благодарю за этот голос, кому бы он ни принадле¬ жал, минг, и скажу, что это был настолько же правдивый голос, насколько всё другие были лживы. Для бледнолице¬ го, если он честен, отпуск такая же святыня, как и для краснокожего. И, если бы даже это было иначе, я все равно никогда не опозорил бы делаваров, среди которых, можно 429

сказать, я получил все мое образование. Впрочем, всякие слова теперь бесполезны,; Вот я, делайте со мной что хотите. Расщепленный Дуб одобрительно кивнул головой, и вожди начали совещаться. Как только совещание кончи¬ лось, от вооруженной группы отделились трое или четверо молодых людей и разбрелись в разные стороны. Потом пленнику объявили, что он может свободно разгуливать по всему мысу, пока совет не решит его судьбу. В этом кажу¬ щемся великодушии было, однако, меньше истинного доверия, чем мояшо предположить на первый взгляд; упо¬ мянутые выше молодые люди уже выстроились в линию поперек мыса, там, где он соединялся с берегом, о том же, чтобы бежать в каком-нибудь другом направлении, не могло быть и речи. Даже пирогу отвели и поставили за линией ча¬ совых в безопасном месте. Эти предосторожности объясня¬ лись не столько отсутствием доверия, сколько тем обстоя¬ тельством, что пленник, сдержав свое слово, больше ничем не был связан, и, если бы теперь ему удалось убежать от своих врагов, это считалось бы славным и достойным вся¬ ческой похвалы подвигом. В самом деле, дикари проводят такие тонкие различия в вопросах этого рода, что часто предоставляют своим жертвам возможность избежать пы¬ ток, полагая, что для преследователей почти так же почет¬ но снова поймать или перехитрить беглеца, когда все силы его возрастают под влиянием смертельной опасности, как и для преследуемого — ускользнуть, в то время как за ним наблюдают так зорко. Зверобой отлично знал это и решил воспользоваться первым удобным случаем. Если бы он теперь увидел ка¬ кую-нибудь лазейку, он устремился бы туда, не теряя ни минуты. Но положение казалось совершенно безнадежным. Он заметил линию часовых и понимал, как трудно про¬ рваться сквозь нее, не имея оружия. Броситься в озеро бы¬ ло бы бесполезно: в пироге враги легко настигли бы его; не будь этого, ему ничего не стоило бы добраться до «зам¬ ка» вплавь. Прогуливаясь взад и вперед по мысу, он тща¬ тельно искал, где бы можно было спрятаться. Но открытый характер местности, ее размеры и сотни бдительных глаз, устремленных на него хотя те, кто смотрели, и притво¬ рялись, будто совсем не обращают на него внимания, — за¬ ранее обрекали на провал любую такую попытку. Стыд и 430

боязнь неудачи не смущали Зверобоя; он считал до неко^ торой степени долгом чести рассуждать и действовать, как подобает белому человеку, но твердо решил сделать все воз¬ можное для спасения своей жизни. Все же он колебался, хорошо понимая, что, прежде чем идти на такой риск, сле¬ дует взвесить все шансы на успех.; Тем временем дела в лагере шли, по-видимому, своим обычным порядком, В стороне совещались вожди. На сове¬ те они разрешили присутствовать Сумахе, потому что она имела право быть выслушанной как вдова павшего воина. Молодые люди лениво бродили взад и вперед, с истинно индейским терпением ожидая результата переговоров, то¬ гда как женщины готовились к пиру, которым должно было окончить день ^ все равно, окажется ли он счастливым или несчастливым для нашего героя. Никто не выказывал ни малейших признаков волнения, и, если бы не чрезвы¬ чайная бдительность часовых, посторонний наблюдатель не заметил бы ничего, указывающего на действительное поло¬ жение вещей. Две-три старухи перешептывались о чем-то, и их хмурые взгляды и гневные жесты не сулили Зверобою ничего хорошего. Но в группе индейских девушек, очевид¬ но, преобладали совсем другие чувства: взгляды, бросае¬ мые исподтишка на пленника, выражали жалость и сочув¬ ствие. Так прошел целый час* Часто труднее всего переносить ожидание. Когда Зверо¬ бой высадился на берег, он думал, что через несколько ми¬ нут его подвергнут пыткам, изобретенным индейской мсти¬ тельностью, и готовился мужественно встретить свою участь. Но отсрочка показалась ему более тягостной, чем непосредственная близость мучений, и он уже начал серьезно помышлять о какой-нибудь отчаянной попытке к бегству, чтобы положить конец этой тревожной неопреде¬ ленности, как вдруг его пригласили снова предстать перед судьями, опять сидевшими в прежнем порядке, — Убийца Оленей, — начал Расщепленный Дуб, лишь только пленник появился перед ним, — наши старики вы¬ слушали мудрое слово; теперь они готовы говорить. Ты*— потомок людей, которые приплыли сюда со стороны восхо¬ дящего солнца, мы ^ дети заходящего солнца. Мы обра¬ щаем наши лица к Великим Пресным Озерам !, когда хотим 1 Великие Пресные Озера — озера Канады — Эри, Онтарио и Гурон, на берегах которых жили гуроны. 431

поглядеть в сторону наших деревень. Быть может, на восхо¬ де лежит мудрая, изобилующая всеми богатствами страна, но страна на закате тоже очень приятна. Мы больше любим глядеть в эту сторону. Когда мы смотрим на восток, нас охватывает страх: пирога за пирогой привозит сюда все больше и больше людей по следам солнца, как будто страна ваша переполнена и жители ее льются через край. Красных дюдей осталось уже мало, они яуждаются в помо¬ щи. Одна из наших лучших хижин опустела — хозяин ее умер. Много времени пройдет, прежде чем сын его выра¬ стет настолько, чтобы занять его место. Вот его вдова, она нуждается в, дичи, чтобы прокормиться самой и прокормить своих детей, ибо сыновья ее еще похожи на молодых репо¬ ловов, не успевших цокинуть гнездо. Твоя рука ввергла ее в эту страшную беду. На тебе лежат обязанности двоякого рода: одни — по отношению к Рыси, другие — по отноше¬ нию к его детям. Скальп за скальп, жизнь за жизнь, кровь за кровь — таков один закон; но другой закон повелевает кормить детей. Мы знаем тебя, Убийца Оленей. Ты честен; когда ты говоришь слово, на него можно положиться. У те¬ бя только один язык, он не раздвоен, как у змеи. Твоя го¬ лова никогда не прячется в траве, все могут видеть ее. Что ты говоришь, то и делаешь. Ты справедлив. Когда ты оби¬ дишь кого-нибудь, ты спешишь вознаградить обиженного. Вот Сумаха, она осталась одна в своей хижине, и дети ее плачут, требуя пищи; вот ружье, оно заряжено и готово к выстрелу. Возьми ружье, ступай в лес и убей оленя; при¬ неси мясо и положи его перед вдовой Рыси; накорми ее де¬ тей и стань ее мужем. После этого сердце твое перестанет быть делаварским и станет гуронским; уши Сумахи больше не услышат детского плача; мой народ снова найдет поте¬ рянного воина. — Этого я и боялся, Расщепленный Дуб, — ответил Зверобой, когда индеец кончил свою речь, — да, я боялся, что до этого дойдет. Однако правду сказать недолго, и она положит конец всем ожиданиям на этот счет. Минг, я бе¬ лый человек и рожден христианином, и мне не подобает брать жену среди краснокожих язычников. Это я не сделал бы и в мирное время, при свете яркого солнца, тем более я не могу это сделать под грозовыми тучами, чтобы спасти свою жизнь. Я, быть может, никогда не женюсь и проживу всю жизнь в лесах, не имея собственной хижины; но если 432 14

уж суждено случиться такому, только женщина моего цве¬ та завесит дверь моего вигвама. Я бы охотно согласился кормить малышей вашего павшего воина, если бы мог это сделать, не навлекая на себя позора; но это немыслимо, я не могу жить в гуронской деревне. Ваши молодые люди должны убивать дичь для Сумахи, и пусть она поищет себе другого супруга, не с.такими длинными ногами, чтобы он не бегал по земле, которая ему не принадлежит. Мы сра¬ жались в честном бою, и он пал; всякий храбрец должен быть готов к этому. Ты ждешь, что у меня появится сердце минга; с таким же основанием ты можешь ждать, что на голове у мальчика появятся седые волосы или на сосне вырастет черника. Нет, минг, я белый, когда речь идет о женщинах, и я делавар во всем, что касается индейцев. Едва Зверобой успел замолчать, как послышался общий ропот. Особенно громко выражали свое негодование пожи¬ лые женщины, а красавица Сумаха, которая по летам го¬ дилась в матери нашему герою, вопила громче всех. Но все эти изъявления неудовольствия должны были отсту¬ пить перед свирепой злобой Пантеры. Суровый вождь считал позором, что сестре его дали позволение стать же¬ ной бледнолицего ингиза. Лишь после настойчивых просьб неутешной вдовы он с большой неохотой согласился на этот брак, вполне соответствовавший, впрочем, индейским обы¬ чаям. Теперь его жестоко уязвило, что пленник отверг оказанную ему честь. В глазах гурона засверкала ярость, напоминавшая о хищном звере, имя которого он носил. —- Собака бледнолицый! — воскликнул он по-ирокез- ски. — Ступай выть с дворняжками твоей породы на ваших пустых охотничьих угодьях! Эти злобные слова сопровождались действием. Он еще не кончил говорить, когда рука его поднялась и томагавк просвистел в воздухе. Если бы громкий голос индей¬ ца не привлек внимания Зверобоя, это мгновение, вероят¬ но, было бы последним в жизни нашего героя. Пантера метнул опасное оружие с таким проворством и такой смер¬ тоносной меткостью, что непременно раскроил бы череп пленнику. К счастью, Зверобой вовремя протянул руку и так же проворно ухватил топор за рукоятку. Томагавк летел с такой силой, что, когда Зверобой перехватил его, рука невольно приняла положение, необходимое для ответ¬ ного удара. Трудно сказать, что сыграло главную роль: Феннмор Купер. Том I 433

быть может, почувствовав в своих руках оружие, охотник поддался жажде мести, а может быть, внезапная вспышка досады превозмогла его обычное хладнокровие и выдержку. Как бы там ни было, глаза его засверкали, на щеках про¬ ступили красные пятна, и, собрав все свои силы, Зверобой метнул томагавк в своего врага. Удар этот был нанесен так неожиданно, что Пантера не успел ни поднять руку, ни отвести голову в сторону: маленький острый топор поразил его прямо между глазами и буквально раскроил ему голо¬ ву. Силач рванулся вперед, подобно раненой змее, бросив¬ шейся на врага, и в предсмертных судорогах вытянулся во весь рост на середине лужайки. Все устремились, чтобы поднять его, забыв на минуту о пленнике. Решив сделать последнюю отчаянную попытку спасти свою жизнь, Зверо¬ бой пустился бежать с быстротой оленя. Тотчас же вся орда — молодые и старые, женщины и дети, — оставив без¬ жизненное тело Пантеры, с тревожным воем устремилась в погоню за бледнолицым. Как ни внезапно произошло' событие, побудившее Зверобоя предпринять этот рискован¬ ный шаг, оно не застало его врасплох. За минувший час он хорошо все обдумал и точно и до мелочей рассчитал все возможности, сулившие ему успех или неудачу. Таким образом, с первой же секунды он овладел собой и подчинил все свои движения контролю рассудка. Исключительно бла¬ годаря этому он добился первого и очень важного преиму¬ щества: успел благополучно миновать линию часовых и достиг этого с помощью очень простого приема, который, однако, заслуживает особого описания. Кустарник на мысу был гораздо более редким, чем в других местах побережья. Объяснялось это тем, что на мысу часто разбивали свои стоянки охотники и рыбаки. Густые заросли начинались там, где мыс соединялся с ма¬ териком, и они тянулись далее длинной полосой к северу и к югу. Зверобой бросился бежать на юг. Часовые стояли немного поодаль от чащи, и, прежде чем до них донеслись тревожные сигналы, он успел скрыться в густом кустарни¬ ке. Однако бежать в зарослях было совершенно невозмож¬ но, и Зверобою на протяжении сорока или пятидесяти яр¬ дов пришлось брести по воде, которая доходила ему до колен и была для него таким же препятствием, как и для преследователей. Заметив наконец удобное место, он про¬ брался сквозь линию кустов и углубился в лес. 434

Зверобой бросился бежать на юг.

В Зверобоя стреляли несколько раз, когда он шел но во¬ де; когда же он показался на опушке леса, выстрелы уча¬ стились. Но в лагере царил страшный переполох, ирокезы в общей сумятице палили из ружей, не успев прицелиться, и Зверобою удалось ускользнуть невредимым. Пули свисте¬ ли над его головой, сбивали ветки совсем рядом с ним, и все же ни одна пуля не задела даже его одежды. Прово¬ лочка, вызванная этими бестолковыми попытками, оказала большую услугу Зверобою: прежде чем среди преследова¬ телей установился порядок, он успел обогнать на сотню ярдов даже тех, кто бежал впереди. Тяжелое оружие за¬ трудняло погоню за охотником. Наспех выстрелив, в на¬ дежде случайно ранить пленника, лучшие индейские бегу¬ ны отбросили ружья в сторону и приказали женщинам и мальчикам поднять их скорее и зарядить снова. Зверобой слишком хорошо понимая отчаянный харак¬ тер борьбы, в которую он ринулся, чтобы потерять хоть одно из таких драгоценных мгновений. Он знал также, что единственная надежда на спасение состоит в том, чтобы бежать по прямой линии. Поверни он в ту или в другую сторону — и численно значительно превосходивший не¬ приятель мог бы его настигнуть. Поэтому он взял направ¬ ление по диагонали и стал взбираться на холм, который был не слишком высок и не слишком крут, но все же пока¬ зался достаточно утомительным человеку, убегавшему от смертельной опасности. Там Зверобой начал бежать мед¬ леннее, чтобы иметь возможность время от времени пере¬ водить дух. В тех местах, где подъем был особенно крутой, охотник переходил даже на мелкую рысь или на быстрый шаг. Сзади выли и скакали гуроны, но он не обращал на них внимания, хорошо зная, что им также предстоит одо¬ леть те же препятствия, прежде чем они взберутся наверх. До вершины первого холма было уже совсем недалеко, и по общему строению почвы Зверобой понял, что придется спу¬ ститься в глубокий овраг, за которым лежало подножие второго холма. Смело поднявшись на вершину, он жадно огляделся по сторонам, отыскивая, где бы укрыться. Почва на гребне холма была совершенно ровная, но перед ним лежало упавшее дерево, а утопающий, как говорится, хва¬ тается за соломинку. Дерево свалилось параллельно овра¬ гу по ту сторону вершины, где уже начинался спуск. Забиться под него, тесно прижавшись к стволу, было делом 436