признается этой точкой зрения непосредственно в ней самой. Мы, таким

образом, показали, что фактически неверно утверждение, что

существует непосредственное знание, — знание, которое существует без

всякого опосредствования с другим или в себе самом с самим собою.

Мы также показали фактическую неверность утверждения, что

мышление движется вперед, лишь руководясь определениями,

опосредствованными другими определениями — конечными и обусловленными, —

мы показали фактическую неверность представления, что в этом

опосредствовании не снимается в то же самое время само это

опосредствование. Примером же такого познания, которое движется вперед

не в односторонней непосредственности, а также и не в

одностороннем опосредствовании, служит сама логика и вся философия.

§ 76.

Если мы будем рассматривать принцип непосредственного знания

со стороны его отношения к исходному пункту, к вышеуказанной

наивной метафизике, то сравнение их обоих покажет нам, что этот

принцип возвратился к начальному пункту той метафизики нового

времени, которая известна под названием картезианской философии.

Оба утверждают:

1) Простую нераздельность мышления и бытия мыслящего.

Cogito, ergo sum есть то же самое, что утверждение, будто мне в

сознании открывается непосредственно бытие, реальность,

существование «я» (Картезий вместе с тем определенно заявляет в «Princ. phil>

I, 9, что он понимает под мышлением сознание вообще, как таковое),

и что эта нераздельность есть безусловно первое (неопосредствованное,

недоказанное) и самое достоверное познание.

2) Оба они также утверждают нераздельность представления о

боге и представления о его существовании, так что последнее содержится

в самом представлении о боге; это представление не существует без

определения существования, и последнее, следовательно, есть

необходимое и вечное определение бога *).

*) Cart. Princ. Phil. 1,15: magis hoc (ens summe perfectum existere) creaet,

si attendat, nullius alterius rei ideam apud se inveniri in qua eodem modo necessa-

riam existentiam contineri animad vertat;— intelliget, illam ideam exhibere veram

ТРЕТЬЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ

129

3) Что же касается также непосредственного сознания

существования внешних вещей, то это означает не что иное, как чувственное

сознание. Что мы; обладаем таковым, это есть самое маловажное

познание. Интересно только знать, что это непосредственное знание

о бытии внешних вещей есть иллюзия и заблуждение, что в

чувственном, как в таковом, нет истины, что бытие этих внешних вещей,

наоборот, случайно, преходяще, есть видимость, что они по существу

своему обладают таким лишь существованием, которое отделимо от

их понятия, их сущности.

§ 77.

Отличаются же друг от друга эти две точки зрения следующим:

1) Картезианская философия переходит от этих недоказанных и

принимаемых как недоказуемые предпосылок к дальнейшему, более

развитому познанию, и благодаря этому она стала источником наук

нового времени. Современная же точка зрения, напротив, пришла

к тому важному самому по себе результату (§ 62), что познание, дер-

et immutabilem naturam, quaeqae поп potest поп existere, cum necessaria

existentia in ea contineatur. (Читатель будет более расположен верить, что существует

всесовершеннейшее существо, если он заметит, что он не находит в себе

представления никакой другой вещи, в котором содержалось бы таким же образом

необходимое существование. Он увидит, что это представление обнаруживает

истинную и неизменную природу, — природу, которая не может не существовать,

так как она содержит в себе необходимое существование). Следующее затем

замечание, звучащее как опосредствование и доказательство, не вносит никакого

ограничения в это первоначальное основоположение.

У Спинозы мы встречаем то же самое утверждение, что сущность бога, т. е.

абстрактное представление, заключает в себе существование. Первое определение