Чтобы освободить место для карты, Эберляйн отодвинул шкатулку на край стола. Теперь он водрузил ее на территорию Франции, закрыв Нормандию и Бретань. Пока немец возился с замком, Дон поглядел на Эву. Вывернув предплечье, она показала ему часы и укоризненно покачала головой.

– В том, что экспедиция состоялась, заслуга исключительно самого Нильса Стриндберга. В письме своему отцу, Окке, от семнадцатого августа он просит совета, как раздобыть большую сумму денег, чтобы осуществить проект Андре. Окке, оптовый торговец, вел в то время крупные дела с Гамбургом и Берлином. Он сначала пытался отговорить сына от рискованного предприятия, но в конце концов сдался и свел его с группой немецких финансистов. Третьего сентября 1895 года Андре и Стриндберг сошли с подножки вагона на только что отстроенном вокзале Цоо. Продемонстрировав опыт с нагреванием креста и звезды, они убедили немцев финансировать экспедицию. Сумма превышала два миллиона крон. Это было время, когда интерес к Египту достиг апогея. Немцы, вне всяких сомнений, вдохновлялись невероятными находками англичан в Долине Фараонов… короче говоря, они надеялись, что инструмент Стриндберга укажет им дорогу к несметным сокровищам…

Эберляйн едва заметно усмехнулся и продолжил:

– Но немецкие финансиситы поставили ряд условий. Во-первых, они потребовали, чтобы главной целью экспедиции было исследование области к северу от Свальбарда, той самой, что вычислил Стриндберг. Если при этом путешественники попадут на Северный полюс – пожалуйста, на здоровье, но само по себе посещение полюса особого интереса не представляет. Второе условие – договор должен остаться в тайне, особенно в шведском деловом мире, поскольку финансисты не хотели ставить под угрозу свои контакты с предприятиями Альфреда Нобеля. Они были уверены, и не без оснований: реакция Нобеля, если тот узнает, что немцы превратили научную экспедицию Андре в банальное кладоискательство, не заставит себя ждать и будет крайне отрицательной. И наконец, третье и последнее условие – все сведения о кресте и звезде, как и возможные находки в определенном Стриндбергом районе, должны храниться в строжайшем секрете. Все права на них будут принадлежать созданному фонду с главной конторой в земле Северный Рейн-Вестфалия. Инженер Андре поначалу отказывался подписывать такое соглашение, но Нильс, для которого научное любопытство было превыше всего, его уговорил.

Эберляйн открыл шкатулку и, покопавшись, выудил маленькую клеенчатую тетрадь. Листы в зеленую клетку были покороблены – очевидно, тетрадка когда-то побывала в воде.

– После двух лет подготовки, тридцатого мая 1897 года, корабль экспедиции взял курс на Свальбард и скалы Датского острова через ослабшие, взломанные льды. Не знаю, видели ли вы фотографии, но качество подготовки этих двоих, Андре и Стриндберга, вызывает большие сомнения. Фотограф запечатлел их на палубе фрегата «Свенсксунд». Денди в костюмах, с золотыми часами, руки заложены за лацканы пиджаков… Единственным человекам в экспедиции, имевшим хоть какой-то арктический опыт, был Кнут Френкель – на его участии настоял Андре, в первую очередь из-за недюжинной физической силы Кнута. Очевидно, он всерьез рассчитывал, что Френкель осилит двухсоткилограммовые сани в случае непредусмотренной аварии вблизи цели. – Эберляйн усмехнулся. – Пять недель ждали подходящего ветра. Нильс Стриндберг коротал время, играя на скрипке и сочиняя письма своей невесте Анне Шарлье, а матросы с «Свенсксунда» латали и покрывали лаком оболочку воздушного шара. Сам шар, заказанный в Париже у Лашамбра, даже испытать не успели… Одиннадцатого июля ветер наконец переменился – подул желанный зюйд-вест. – Эберляйн открыл тетрадь. – Это его дневник. Он начал его за обедом перед отлетом.

Первая страница была сильно повреждена, и немец ее отогнул. На следующей странице наверху было написано:

Набросок – видимо, Нильс Стриндберг последний раз нагрел крест и звезду: хотел удостоверить положение луча. Бледная, почти неразборчивая надпись:

Рядом еще более неразборчиво:

По-видимому, еще в момент написания шел дождь, потому что текст в плохом состоянии. Дону удалось понять только, что дальше идут размышления о подъемной силе воздушного шара, и вдруг неожиданное:

С другого конца стола, как сквозь вату, он услышал голос Эберляйна:

– И это написано за несколько минут до отлета! Переднюю стену и крышу ангара – а лучше сказать, наспех построенного сарая – уже разобрали. Андре и Френкель в гондоле, корзины с почтовыми голубями привязаны к канатам. И вдруг этот отчаянный комментарий… Что касается старта, можно довериться описаниям свидетелей: Стриндберг кивает Андре, тот дает команду рубить канаты. Три резких хлопка – сработали отцепки. Шар неподвижно парит в полуметре над землей. Френкель ставит парус. Шар медленно поднимается, его подхватывает ветер, и, ударившись пару раз о стены сарая, он взмывает на высоту около пятидесяти метров и пролетает над островом и гаванью Виргос. Название написали в последнюю минуту – финансисты потребовали окрестить шар «Орлом» вместо предложенного Нобелем «Северный полюс».

Эберляйн перевернул несколько страниц в клеенчатой тетрадке. Следующее указание времени:

Вверху на странице Дон разглядел какие-то отметки о погоде. Далее – что-то о пиве и бутербродах, наброски пролетающих мимо птиц. Красочно описано, как Андре помочился с борта гондолы. Стриндберг пишет также, что отправил последний привет невесте Анне – запечатал и выбросил над островом Фогельсанг. И два слова:

Дон поднял глаза на Эберляйна.

– А вот это для Стриндберга было сюрпризом. Все расчеты производились в каюте Андре на «Свенсксунде», а горелку, крест и звезду тайно пронесли на борт в парусиновом мешке. Решено было, что Френкеля, как и остальных шведов, посвящать в истинные цели экспедиции не следует. Но Френкель, по-видимому, каким-то образом пронюхал про существование креста и звезды. Стриндберг подозревал Андре, об этом есть несколько слов дальше. – Эберляйн показал хлопковым пальцем на низ страницы. – Собственно говоря, довольно странно… – продолжил он, – странно, что Нильса Стриндберга волновали такие мелочи. Весь полет был, в сущности, катастрофой. Не успели они вылететь из гавани, как порыв ветра прижал шар к воде. Они летели так низко, что гондола то и дело билась о волны. Стравили гайдроп, но и это не помогло. Наконец Андре и Стриндбергу удалось обрубить канаты, удерживающие девять мешков с песком. Балласт полетел за борт. Шар поднялся, но при этом перекрутились стропы, и они, вращаясь, полетели в обратном направлении. При этом несколько канатов управления вырвало из креплений, и они, по сути, лишились возможности управлять шаром. Надо было бы прервать экспедицию и вернуться, но Андре и Стриндберга охватывает паника – они боятся утопить крест и звезду, поэтому продолжают сбрасывать балласт, мешок за мешком. «Орел», лишенный управления, взмывает на высоту почти шестисот метров. И тут мужество возвращается к путешественникам: свежий ветер несет их на северо-восток. К цели.

Эберляйн показал на запись.

– За спиной – ледники и скалы Шпицбергена. Внизу – черная вода. Нильс Стриндберг замечает, что за ними следует паровой баркас. Им удается кое-как закрепить канаты, но «Орел» летит слишком высоко, чтобы им можно было управлять. Они попадают в туман, туман сгущается. Становится очень холодно, шелковая оболочка шара сильно охлаждается. Они теряют водород. Но Стриндберг по-прежнему уверен, что им удастся достичь цели этим же вечером.