— Имя, — сказал Элизахар.

— Эмилий… кажется. Я почему запомнил? Я его еще давно запомнил, — поспешно проговорил толстяк. — Во-первых, имя как у знатного господина. Я как услыхал впервые, как его окликают, еще подумал: «Может, чей-нибудь ублюдок». А во-вторых… Мне, господин мой, почему-то казалось, что этот Эмилий похаживает к младшей господской дочке. Такая уж у него повадка. И она на него особенно поглядывает — знаете, эдак кисленько. Как барышни смотрят, когда хотят чувства скрыть.

— Здесь моя жена, — напомнил Элизахар.

— А госпожа — что, не женщина? Не знает, каково бывает скрывать чувства? — улыбнулся Роделинд.

Фейнне улыбнулась в ответ, а Элизахар сердито оборвал:

— Нет, не знает. Моя жена ничего не скрывает, потому что не испытывает недостойных чувств.

— О, в таком случае — прошу прощения… — И Роделинд вернулся к первоначальной теме. — Словом, это был Эмилий, солдат из замкового гарнизона.

— Куда он направлялся?

— Наверное, в третью из ваших деревень, мой господин. Дальше к северу. Туда путь нехороший, через болото. Нужно спуститься с холмов по дороге, к ручью. Дальше — распадок, там-то и есть болото. Его замостили, но ехать все равно неприятно. После болота — опять подъем. И немного проехать лесом…

— Понятно, — сказал Элизахар. — Стало быть, этот Эмилий сообщил, что власть в Ларра переменилась. Что еще он сообщил?

— Что госпожа Танет отбывает в Вейенто с дочерью. Будет жить у зятя.

— Хорошо, — сказал Элизахар. — А теперь покажите мне ваши счетные книги.

Толстяк съежился и побежал по улице в сторону большого каменного дома. Элизахар тронул коня, Фейнне двинулась вслед за мужем.

Дом у Роделинда был богатым и просторным. Где-то в глубине его угадывалось присутствие многочисленных домочадцев; они попрятались по каморам, надеясь там пересидеть господский гнев. Весь основной удар должен был принять на себя управляющий.

Роделинд проводил гостей в зал, где обычно устраивались деревенские праздники.

— Здесь у нас празднуют свадьбы, — пояснил он, с печалью оглядывая разрисованные цветами и «пасторальными сценами» стены, словно готовясь распрощаться с ними навеки. — Справляют также поминки по умершим. Ну и еще — начало сбора урожая.

— Понятно, — сказал Элизахар. — Впервые слышу, чтобы управляющий предоставлял под такие дела собственный дом.

— У нас так давно заведено. — Роделинд чуть-чуть приободрился, уловив некоторое одобрение в хозяйском голосе.

— Хорошо, хорошо… Показывайте записи.

Роделинд откинул крышку огромного сундука и вынул книгу, лежавшую сверху.

— Сколько всего книг? — осведомился Элизахар.

— За двадцать лет — восемь или девять… Вы ведь не все будете проверять?

— Не все, — засмеялся Элизахар.

Роделинд с тревогой поглядывал на то нового герцога, то на его жену. Затем взгляд управляющего окончательно замер на Фейнне. Молодая женщина стояла посреди зала; ее глаза рассеянно плавали, ноздри чуть подрагивали.

— Госпожа, — позвал ее Роделинд.

Она повернула голову на голос, но посмотрела мимо окликнувшего ее человека.

— Позвольте, я усажу вас в кресло. Желаете выпить холодного? Моя жена хорошо готовит.

— Да, попросите принести, — сказала Фейнне. — Вы правы, я не вижу. — И обратилась к мужу: — Можно, я возьму его за руку?

— Если вам угодно, — отозвался Элизахар.

Он с интересом наблюдал за тем, как Роделинд подкатывается к Фейнне и бережно прикасается к ее протянутой ладони, как отводит ее к креслу и перед тем, как усадить, поправляет подушку на сиденье.

Пришла какая-то женщина с невыразительным лицом, принесла кувшин и кружки. Поскорее скрылась, поклонившись так криво и поспешно, что Элизахар едва не рассмеялся.

Он устроился за столом, где еще оставались — о ужас! — крошки от последней трапезы, раскрыл книгу и начал разбирать числа и буквы. Роделинд кружил рядом, то предлагая освежиться глотком разбавленного вина, то смахивая пылинку, то просто заглядывая через плечо.

Долго эта пытка для управляющего не продлилась. Элизахар закрыл книгу, уставился в глаза Роделинду.

— Разумеется, вы немало наворовали за эти годы, — сказал он. — Я предлагаю вам отныне воровать более скромно. Насколько я понял, вы принадлежали моему отцу и теперь принадлежите мне?

— Именно так, мой господин, именно так и обстоит дело.

— Сколько у вас детей?

— Трое, но за них я внес выкуп четыре года назад, — сообщил Роделинд. — Об этом имеется запись в самом начале последней книги. Можете взглянуть.

— Очень хорошо, — сказал Элизахар, не удосужившись проверить слова управляющего. Он пролистал еще несколько страниц, бегло просмотрел пару записей и закрыл книгу.