Шрифт:
Один из обезумевших от ужаса «случайников» едва не напоролся на Сигурда, какая-то из девиц сбила с ног ополченца, уже изготовившегося стрелять по мерзкому монстру. В результате арбалетный болт ушел куда-то в небо, даже не напугав монстра.
– Проваливайте к чертям, ур-роды! – громко прикрикнул Сигурд на «случайных», в то же время пытаясь прицелиться в гадину, которая уже почти догнала толстомордого, белого, словно огромный кусок мела.
Щелкнул спусковой механизм.
Есть!
Стрела впилась в фасеточный глаз, «летучая мышь» закрутилась на месте, а потом рухнула на землю.
Ярл перевел дух.
И в этот момент с дерева, под которым он стоял, послышалось:
– Урр-роды! Урр-роды!
И вслед за этим что-то со страшной силой ударило Сигурда по голове, и сознание мгновенно отключилось…
– …Потерял слишком много крови… И потом – наверняка сотрясение. И рука вывихнута, но это уже пустяк… Вэл, принеси отвар. Да, в чашке, темно-серого цвета. Может быть, это ему поможет…
Слова врываются в сознание.
Он – жив. Жив.
Голос. Знакомый голос, женский. Кто эта девушка? Олли?
– Олли, – пытается позвать он, но ничего не выходит, из горла вырывается еле слышный шелест. – Олли…
Что-то важное он упустил, позабыл. Надо, просто необходимо это вспомнить.
Где он сейчас? Он лежит на кровати и не чувствует своего тела. Оно стало совсем невесомым. Георгий говорил, что здесь сила тяжести меньше земной. Знал бы он, как был прав. Меньше, намного меньше, почти нет ее. Вот только ни рукой, ни ногой двинуть нельзя…
В горло вливается какая-то жидкость, мерзкая на вкус. Чем его поят?! Он не хочет, не надо ему этой пакости. Чьи-то мягкие руки слегка поддерживают его голову.
Голоса продолжают шелестеть где-то рядом:
– Вэл, посидишь с ним? Я больше не могу – сил нет.
– Ладно. А с той девчонкой все в порядке, я бы ее отправила к «случайникам», да она ни в какую – ревет, говорит, что там теперь страшно.
– Еще бы не страшно, с такими-то рядом жить! Ладно, Ингвар что-нибудь придумает… Так останешься пока?
– Конечно…
Голоса уплывают, растворяются…
А собственно, почему он здесь? Поганая тварь… Ну да, конечно, он шел к Георгию, а нарвался на этого монстра. И – подбил. Тогда что же случилось? А ведь случилось…
Нет, не вспомнить! А надо, надо, надо сказать остальным…
…Снов он не видел никогда. Даже будучи здоровым. Просто провал в памяти – и всё. Маленькая репетиция смерти-небытия.
Теперь же – тем более. Ни бреда, ни кошмарных видений не было.
И, наверное, оно и к лучшему.
…В госпитале стоял полумрак, когда Сигурд открыл глаза. На стене одиноко горел масляный светильник. Ярл вынырнул из забытья почти мгновенно – и так же мгновенно вспомнил все: и отдаленный вопль, и «случайников», бегущих навстречу, и мерзкую тварь – то ли муху-переростка, то ли летучую мышь. И голос сверху… Тварей было несколько, вот в чем ошибка. Одну он уничтожил, зато вторая… И еще: они научились пробираться через кроны деревьев. Они вообще очень быстро учатся… Что там Георгий говорил? Это – не совсем живые организмы, скорее киборги с самообучающимися программами. На Земле такой дряни еще не создали, хотя, должно быть, скоро изобретут и такое. Идею подадут наши, сделают где-нибудь в Японии. А воспользоваться ими наверняка захотят террористы…
Ладно, террористы остались в прошлой жизни. А здесь… Дремали себе киборги, дремали, а теперь решили выползти… И все же, он ведь отчетливо слышал чей-то голос? Неужели голос принадлежал этому «вампиру»? Хотя почему бы и нет? Тварь пока что просто бессмысленно повторяет слова, а потом… А кто знает, что потом случится? Захватят кого-нибудь из наших – или, еще проще, из «случайников» – живьем. И заставят просто говорить. А потом попробуют скопировать внешний облик, манеры. Да нет, все может быть гораздо проще – знакомый голос позвал кого-то из темноты…
Вот тут-то Эльсинору и настанет песец. Полный и бесповоротный.
Срочно надо поговорить с Георгием, Ингваром и капитаном.
Срочно!
Стоп. Вот он, Сигурд, сейчас валяется в госпитале, а кто командует дружиной? Корвин? Как бы проверить, все ли у них в порядке.
Мысли тяжело ворочались в его голове. И голова гудела, будто колокол.
Черт, встать бы сейчас.
Он неловко шевельнулся. Сразу же плечо и грудь отозвались болью. О небо, да он ходить теперь не сможет!