– Мерзость! – выругалась валькирия, толкая ногой приближающееся к ней тело.

Ноги трупа подогнулись, и он упал на землю. Кости не выдержали и хребет разломился. Мертвяк рассыпался как мозаика. Дамира снова обратилась вниманием к Эльде. Девушка лежала неподвижно, её лицо приобрело зеленоватый оттенок.

– Надеюсь, Ан успеет, – прошептала Дамира.

Она села рядом с Эльдой, попыталась привести её в чувство. Ведьма дышит и это главное. Напряжение обессилило её, но не убило. Такой скачок энергии противопоказан молодому организму. Удивительно, что ведьма вообще смогла так выложиться. Валькирия отрешилась от происходящего, Нетон и Илий не дадут мертвякам превратить её в одного из них. От этой мысли валькирия поёжилась. Страх, что ярость и жажда убийства ведут её в бою, не отпускал Дамиру. Она расплачивалась за надуманные пороки, истязая себя бесконечной критикой и пореканиями. Даже сейчас эмоции сменялись как волны при шторме. Дамира окончательно запуталась в себе. Даже в выражении «убивать зло» её пугало слово убивать.

Валькирия наклонилась над Эльдой, приложила руки к голове девушки. На ладонях стали вспыхивать и исчезать зелёные искорки. Дар исцеления, доставшийся от отца, не раз выручал Дамиру. Воительница исцеляла себя, по кругу пропуская энергию через своё тело. Так, заставляя её циркулировать, девушка возвращала себя к жизни, даже когда та уже собиралась уступить место холодной расчётливой смерти. Раньше Дамире не приходилось исцелять других, для этого ей придется отдать частичку себя.

– Что ж, думаю, ты не против стать мной, – произнесла валькирия, выпуская ещё один столп искр.

Циничная на первый взгляд, ведьма сделала Дамиру мягче. В этой маленькой девчонке жили глубокие, наполненные смыслом чувства. Она не была пустышкой, в ней чувствовался дух борца и она способна на искренность. Цинизм – лишь прикрытие для открытой души. Такую особенность можно встретить нечасто. Люди, пытаясь спрятать эмоции, часто вуалируют их равнодушием или заменяют наигранностью. Со временем становится трудно отличить настоящее от игры и люди превращаются в фальшивок. К сожалению, фальшивых очень много и редко находятся настоящие.

Дамира убрала руки: работа закончена. К девушке вернутся силы, и она сможет продолжить сражение. Да, как это ни цинично, но валькирия посчитала необходимым вернуть ведьме силы, чтобы она могла защитить себя. У неё просто не было времени оберегать обездвиженное тело, пока то не соизволит пробудиться. Нет, была и другая причина: после такого удара по организму девушка могла впасть в кому и никогда не очнуться. В таких случаях нужно действовать немедленно.

Теперь, когда ведьма спасена, можно продолжить.

Дамира поднялась, приготовилась к атаке…

Нападавших не было. Застыв на месте, мертвяки раскачивались из стороны в сторону, словно больные аутизмом. Немного подумав, мёртвая гвардия направилась по своим могилам. Валькирия опешила.

– Что происходит? – произнесла она в пустоту, глядя как трупы с отрешенным видом разбредаются по своим местам.

Нетон с облегчением посмотрел в сторону камня.

– Он прошёл.

Перед ним голая пустыня. Пустошь. Ровная поверхность без травы, цветов и прочей растительности. Угрюмый пейзаж простирается до самого горизонта. Если можно так назвать место, где заканчивается видимая часть пустыни. Скорее это степь, голая, бесплодная степь. Выветренные, высушенные, искалеченные Тьмой земли. Тем, у чего нет и не может быть ничего своего, тем, что живет за счёт кого-то другого, более сильного, тем, что паразитирует на живом, питаясь его силами и энергией. Небо такое же серое, затянутое облаками. Солнца здесь не было. Здесь вечно царили сумерки. Хотя дождь не лил, атмосфера холода, промозглости и затхлости угнетала. Кажется, даже сам воздух обволакивает тебя липкими щупальцами, проникает сквозь одежду, припадает к коже, желая через поры высосать все соки, впитать в себя чужую жизнь.

Андроник попытался отбросить гнетущие ощущения. Он создал мысленную оболочку, которая словно мягкий плед окутала его светом и теплом. Дышать стало легче. Оболочка задрожала как желе, напряглась, потускнела, но устояла. Андроник находился в коконе, который был невидим человеческому глазу и в то же время защищал от негативного воздействия. Оболочка служила фильтром, предохраняющим от внешнего мусора.

И вдруг Искатель увидел его. Он стоял недвижимый и непоколебимый. На нём был чёрный плащ, плотно прилегающий к телу. Плащ напоминал военную шинель. Длинные серые волосы были растрёпаны, огромные чёрные зрачки, занимающие почти всё пространство глаз, внимательно изучали Искателя. Собиратель его ждал.

– Приветствую тебя, юный камикадзе, – обратился он к Андронику.

– Собиратель? – Ан кивком ответил на приветствие.

– Угадал. Раз ты попал сюда, значит, ты знаешь обо мне… хм… довольно много.

– Как и вы обо мне, – парировал Ан. Он не мог определить возраст Собирателя. Искатель смотрел на него, изучая каждую деталь, каждую мелочь, которая, возможно, сможет ему помочь. Этот человек был безвременен. Но всё-таки у него был возраст. На вид ему около сорока, но по пепельным с проседью волосам, по выражению губ и глаз, можно сказать, что существо это гораздо древнее, чем кажется. Он из тех, кто заморозил свой возраст. Такие люди выглядят на столько, сколько было им во время заморозки. Они могут вечность жить в одном возрасте, но не вечный человеческий организм и сила тяжести дают о себе знать. К тому же служение Мраку накладывает свой отпечаток.

– О тебе наслышаны многие, – подтвердил Собиратель. – Искатель Душ, спаситель человечества. В наших названых именах есть одно общее слово – «душа». Полагаю, ты пришёл за ней. – Он указал куда-то в сторону. Взгляд Ана последовал за его рукой. Сердце ухнуло вниз. Ан чуть не захлебнулся воздухом.

На земле, в паре шагов от Собирателя лежала девушка. Тёмные волосы разметались по жухлой траве, глаза закрыты, руки сложены на груди. Андроник метнулся к сестре.

– Не так быстро, – произнёс Собиратель с усмешкой и выставил руку ладонью вперёд. Невидимая волна отбросила Искателя назад. – Не советую к ней приближаться, это всего лишь тело.