— Ты даже не представляешь себе, какой ты счастливый, Дэор кан Хьёрин…

И слезы медленно текли по её лицу. И падали за окном звёзды.

А когда Дэор вернулся, она не сказала ему этого. Он был ещё слишком молод, чтобы понять. Фионнэ потянулась, как кошка, и промурлыкала:

— Я довольна твоим рассказом. Ты станешь хорошим мужем!

— При всём при том, — откликнулся Дэор, — что мне некого слать к твоему батюшке как сватов. Да и, кроме того, откуда мне знать, станешь ли ты хорошей женой?

— Я умею готовить и шить, — сказала Фионнэ. — И ещё кое-что…

— Я заметил, — ухмыльнулся Дэор. И добавил, но уже без смеха, — ты много говоришь о своём отце. Но что-то я не слышал о твоей матери. Вряд ли тебе станет легче, если ты расскажешь. Я люблю тебя такой… я люблю тебя. Тебе вот понадобилось моё прошлое, а мне твое ни к чему. У богов не бывает прошлого.

— У богов и будущего нет, — тихо ответила Фионнэ…

…Есть такие люди, которым не повезло родиться. Я, Фионнэ тир Эльнге, — из их числа.

Почему ты ничего не слышал о моей матери? Нетрудно сказать.

Я появилась на свет случайно. Много жён было у моего отца, ибо то в обычаях Народа Холмов. Любил ли он хоть одну? Может, и да, но не мою мать. Её звали Алле тир Ансах, ибо она была из знатного рода Ансаха из Миде. Её любил Финнах, славный герой нашего народа. Тебе, верно, приходилось о нём слышать, не так ли? Алле отвечала ему взаимностью. Но Ансах, её отец, не отдал дочь Финнаху, ибо сватался к ней Корвин из Тар Темраир, а он был куда знатнее родом. Финнах — как славный герой, владеющий многими боевыми приемами — украл возлюбленную из дома её родителей. Тогда многие на него ополчились, и только Эльнге дал им приют на своей земле.

Однажды Эльнге пришёл в дом, где поселились Финнах и моя мать. Войдя в гостиную, он не сказал ни слова, а, увидев Финнаха, метнул в него ужасное рогатое копьё и пронзил насквозь. Алле же он увёз в свою столицу. А потом пригласил Корвина, чтобы он её забрал себе. Я не знаю, что он получил от владыки Тар Темраир. И не думаю, что многие это знают.

Прошло время. Корвин как-то спросил Алле — что, мол, для тебя хуже всего? Что для тебя хуже моих объятий и поцелуев? Она ответила, что, мол, хуже тебя — только Эльнге. Он тогда сказал, хорошо, тогда ты проведёшь у Эльнге столько лет, сколько скрывалась от меня со своим героем. И на следующий день отправил её с охраной к моему батюшке.

Эльнге рассмеялся, но дар принял. Даже сделал Алле своей женой. Так она стала женою двух мужей, что также в обычаях у Народа Холмов. Корвин, говорят, её не тронул. Понятно, что об Эльнге этого сказать нельзя. Так я появилась на свет.

Я не помню матери. Совсем. Говорят, она ненавидела меня. Хотела даже вытравить плод. Почти получилось. Эльнге пожелал оставить меня при себе. Это, кажется, связано с неким пророчеством друидов, но мне думается, что это просто его прихоть. С детства я была поручена заботам знакомой тебе Мактэ. Её называли Лесной Ведьмой, а меня — ведьминым выкормышем. Но Мактэ научила меня немного колдовать, делать зелья, так что насмешники вдруг начали поносить, блевать и мучаться головными болями. Это казалось очень забавным. Тут, впрочем, надо отдать должное Мактэ: когда она обо всем узнала, никому не сказала, а меня высекла. Молча. Потом я заметила, что на её дереве, старой ели, выступил чистый как слеза янтарь. Ей было больно меня наказывать. Когда я это увидела, то уже старалась не огорчать мою нянюшку. Да и, кроме того, старшие братья не шибко давали меня в обиду. Они у меня хорошие, только вечно чем-то заняты…

Что сталось с моей матушкой? Нетрудно сказать. Эльнге отправил её к Корвину. Когда колесница проезжала ущелье в Великих Холмах, она выскочила и упала вниз, где рокочет ручей. Туда выбросили и останки Финнаха. Алле разбила голову. Её тело не искали. Зато это ущелье теперь зовется Алле Иннайд — Прыжок Алле. Может, покажу как-нибудь.

Опечалился ли Корвин? Как знать. Его убил собственный сын Миртаэн, нынешний владетель Тар Темраир. Говорят, что он поступил так, ибо отец запрещал ему жениться на незнатной девушке. Я всегда восхищалась Миртаэном. Надобно будет вас познакомить.

Историю моей матери я узнала, когда выросла. Правда, добрые люди рассказывали её и раньше, ибо земля полнится слухами. Я хорошо знала, кто я и откуда родом. Мне в детства указывали на место. У нас любят собак, ты, верно, заметил. Но так, как я рассказала тебе, от начала до конца, связав все нити в один узор, глаза в глаза, решился только один человек.

Это был Эльнге Багровый Плащ, мой отец.

Он тогда первый и последний раз говорил со мной. Не просто"…здравствуй, дочь моя" или "какой прекрасный день, не так ли, дочь моя?". Нет. Он говорил со мной, как с равной. Как со мной говорила только Мактэ. Говорил спокойно, тепло, ничего не скрывая и не пряча взора. А когда я спросила его — почему, отец мой, ПОЧЕМУ?! — он покачал головой и сказал:

— Запомни, дочь королей: это самый бессмысленный вопрос. Я долго живу на свете, я многое видел и многое помню, мне ведомы ответы на вопросы КАК, КОГДА, ОТКУДА и КУДА, СКОЛЬКО, ЧТО ЕСТЬ и даже ЧТО ЕСЛИ. Но ответы на вопросы ЗАЧЕМ и ПОЧЕМУ мне неведомы. Ибо нет в этих вопросах ни чести, ни мудрости. Только упоение своей обидой. А более мне нечего тебе сказать, моё бедное дитя. Приходи, когда у тебя возникнут правильные вопросы.

И тогда я его возненавидела. Я много бросила ему в лицо, много огня и ярости, много злых оскорблений. Когда бы нас кто-то слышал, то люди сказали бы, что цена чести Эльнге упала ниже некуда. Но мой отец слушал меня, глядя мимо, а плащ на его плечах наливался багровым и алым. И я разбилась об его острое, каменное, ледяное лицо. Как волна разбивается о берег. Как птица — о камни. Как разбилась моя бедная матушка… А его плащ издевательски пылал, когда он отвернулся и пошёл прочь. Он сжёг меня, как мне казалось, дотла.