У моей матери было два сына. Первый умер во младенчестве, второй погиб в армии в мирное время. Старушке семьдесят два года, мы живем в огромной квартире с видом на Кремль, заслуженной еще моим отцом, которого тоже нет с нами. Недавно я застала мать в тревожной растерянности. Сухими руками она держала голову и с напряжением вглядывалась перед собой.

— Как же я забыла, как Митенька умирал? Как забыла…

Боль-то, боль — она тоже зиждительна, ты права. Полвека болело материнское сердце… и вдруг забыло. Значит, и жизнь кончена. Она легла в постель и затихла.

Минута была решительная.

— Мать, — сказала я, — подымайся, мать. Ради внука, слышишь?

Минуя подробности, скажу, что слова мои подняли ее, поплелась чайник ставить. Так-то, Астра.

В Москве тепло. Сиреневые, подсвеченные фонарями, вечера пахнут фиалками и подснежниками, которые украдкой продают на каждом углу. В воздухе растворено обещание, и хочется совсем по раннедевичьи верить ему.

от Астры 30 марта

Весна, весна! Я шла по оступающейся тропке и несла в руках толстенную сосульку, перевитую и сверкающую, точно алмазное копье. В душе звенел сумбур от солнца и света, от бородатого анекдота, который рассказывала сама себе.

— Вам нравится Бабель?

— Смотря, какая бабель.

Ха-ха-ха. Люблю анекдоты.

Иван увидел меня в окно, выскочил, хохочет, зубы что снег.

— Брось! — кричит, — брось, а то уронишь!

Я подняла ее высоко-высоко и, не сводя с него глаз, грянула оземь на тысячу солнечных брызг. И молча смеясь всей душой, удалилась в камералку. Он прибежал тотчас же, шелковый, влюбленный.

Ах, Иван, Иван! У кого еще такие руки, такие плечи, удаль молодецкая в каждом движении?!

На забое тысяча четыреста пятьдесят метров. Главный врач не отходит от нашей скважины. О, он давно переменил тон, он прислушивается к каждому моему слову. Близко, близко заветная глубина, рекой польется долгожданный иодо-бром.

Вечер. Звучит моя музыка, изящный воздушный Моцарт. Веселье, веселье… да это же отвага, самая большая смелость, после всего, что мы знаем о себе и о жизни. И поэтому мудрейшая из книг — это растрепанный сборник анекдотов.

Вы скажете «золотая лодочка, пучина вод»… Но дерзкий парус, но крепкий ветер, срывающий с волн изумрудные брызги?

О, я воскресла с ясным предчувствием все-осознания! Придет время и мне откроется все, все, все! Быть может, миры гибнут оттого, что я не постигла того, что пришло время постичь.

Вечер. Сижу, играю в «большую женщину»: красивейшее белье, золоченые босоножки, блюдечко изюма на коленях. На душе любимая гармония каких-то мыслей, радости, внутреннего света. Живу.

от Марины 7 апреля

Милая моя Астра! Наслаждаюсь твоими письмами, и словно Эд, храню и пересказываю на память. Мне определенно кажется, что ты должна писать. Тебе дано понять, дано передать. Дерзай. Кто знает, что мы вообще можем, кто мы такие, раз душа просит, значит, она знает.

Сама же я все глубже погружаюсь в свои ощущения и меняюсь, меняюсь в душе своей. То, что представлялось важным, кажется теперь нестоящей чепухой, зато высветляются день ото дня такие ценности, как здоровье, мир, обеспеченность. Так все обострилось. И стали существовать люди, дающие надежду и отнимающие ее. Надежду вообще. Добрые, простые — в первых, злые, изломанные (на них особенное чутье!) — во вторых, вроде нашей кассирши, несносной пигалицы, убивающей меня своими выходками. «Что с вами было, что с вами было, осложнение?» — побежала она за мной, едва я появилась после пятидневного недомогания, когда меня чуть не отправили в лечебницу.

Зато ты, подружка, всегда в первых. Кстати, как ты намерена употребить свои деньги? В жилищной комиссии имеется две возможности, недорогие квартиры в хорошем доме. Могу придержать для тебя. Мне и самой там нравится. Хочешь в соседки? Сквер, густой парк и всего-то в пяти минутах ходьбы от метро Речной вокзал. Да любезные тебе паруса и яхты на Химкинском водохранилище. Приезжай-ка.

от Астры 12 апреля

В последний раз приветствую Вас издали, дорогая Марина!

Большое эксплуатационное опробование близится к концу, и если бы Вы только видели эту сильную полную струю воды! Она изогнута, как дамасская сталь и так же сверкает на солнце, в ее светлом упругом теле искрят пузырьки газа, а при касании с ней вспыхивает фонтанчик, оставляющий на пальцах белоснежный налет. Как ч'uсты недра нашей планеты, о, как загадочны и прекрасны! Сами воды тяжелы, высоко минерализованы, по химическому составу это настоящее созвездие, лавровый венок гидрогеологу! Будь хорошим князем… та-та-та-та-та.