Онуфрий (смущенно разводит руками).Прости, голубчик, ни гроша. Понимаешь, ни гроша! Вчера на всю братию был двугривенный, да и тот у Немца пропили.

Глуховцев.Что же, так и умирать, что ли?

Онуфрий.Постой, ты говоришь, два дня не ела? То есть как же не ела, совсем не ела? (Горячась.)Нет, это невозможно. О чем же ты, тупица, осел, думал раньше?

Ольга Николаевна.Он не знал.

Онуфрий.Должен был знать! Вот еще! Постой, Коля, погоди минутку, я сейчас, брат, добуду. Тут Веревкин с какой-то девицею шатается, такая сволочь, никогда копейки не даст. Но я ему горло перерву. От меня он не уйдет! А может быть, Мишку лучше с собой взять — он Мишки боится. А?

Глуховцев.Как хочешь, но только поскорей!

Онуфрий.И до чего все это глупо!.. Ну, держись, Коля, я сейчас! (Быстро уходит, оборачиваясь.)Вы же тут сидите, слышите?

Глуховцев (весело).Он достанет, Олечка! Если уж они с Мишкой возьмутся, так они достанут. Я знаю этого Веревкина, это наш товарищ, ужасно дрянной человечишка! Но они его сумеют припугнуть.

Ольга Николаевна (нежно).Глупенький ты мой!

Глуховцев.Оставь, Оль-Оль! Только бы до завтра как-нибудь протерпеть, а завтра мы все устроим. Бедная ты моя девочка, ну и мать же у тебя! Но как же ты это допустила? Как можно вообще допустить, чтобы тебя, живого человека, продавали, как ветошку?

Ольга Николаевна.Она грозится, что зарежет меня. Я ночью боюсь с ней спать. Она ведь совсем сумасшедшая!

Глуховцев.Пустяки! Не зарежет!

Ольга Николаевна.Ты знаешь, как она сладкое любит, Коля? Это что-то ужасное. Она и пьет только или наливку сладкую, или ликер, или просто намешает в водку сахару, так что сироп сделается, — и пьет.

Глуховцев.Ты тоже, я заметил, любишь сладкое.

Ольга Николаевна.Я? Нет, я немножко, а она… Господи, вот она!

Показывается Евдокия Антоновна с каким-то офицером. Некоторое время говорит с ним, видимо в чем-то его убеждая и цепляясь за рукав пальто, потом идет к скамейке. Офицер остается на том же месте, вполоборота к сидящим, покручивает усы и отбивает ногою такт. Музыка играет вальс «Клико».

Коля, Колечка!..

Глуховцев.Что это за офицер?

Ольга Николаевна (смущенно).Не знаю, какой-нибудь ее знакомый. Колечка, если она будет звать меня, то, пожалуйста, голубчик, не пускай меня. Выдумай что-нибудь! Идет! Идет! Держи меня, Коля!

Евдокия Антоновна (подходя).Какой прекрасный вечер! Оленька, дитя мое, извинись перед господином студентом. Ты мне нужна на пару слов. Excusez, monsieur! [84]

Ольга Николаевна (грубо).Какие еще слова! Я никуда не пойду отсюда.

Евдокия Антоновна. Оля!

Ольга Николаевна.Нечего кричать, вы тут не дома.

Евдокия Антоновна.Фи, как ты невоспитанна! Прошу вас, господин студент, оставьте нас с дочерью на минуту.

Глуховцев.Я не пойду и Ольгу Николаевну взять не позволю.

Евдокия Антоновна.Что-с? Это вы мне изволите говорить, молодой человек? Как груба нынешняя молодежь! Ольга, поди сюда. Venez ici, Olga! [85]

Ольга Николаевна.Не пойду!

Евдокия Антоновна.Что-с? (Очень громко.)Вы хотите, чтобы я позвала городового? Чтоб я устроила скандал?

Ольга Николаевна.Не кричите, мамаша!

Евдокия Антоновна.Какой-то грубиян, какой-то нахал, какой-то студентишка смеет заявлять: я не пущу! Ты мне смотри, девчонка, дрянь, не забудь, что я тебе вчера говорила. Ну-с?

Ольга Николаевна (колеблясь).Я не хочу.

Глуховцев.Как ты говоришь это, Оля! Если ты не захочешь сама остаться, то ведь я уже не могу удержать тебя. Ты подумай!

Ольга Николаевна.Я боюсь!

Евдокия Антоновна.Ну-с, я жду! Какое нахальство — вмешиваться в чужие дела! Лучше бы поменьше пьянствовали сами, а других учить нечего!