Что действительно её удивило — почти все были юнцами. Создавалось впечатление, что Эдвард собрал молодёжь — зелёную, неопытную — и, наобещав им невесть что, отправил на войну. Для них демоны казались злом, нечто вроде взбесившегося животного. Они не понимали, почему их король разрешил этим монстрам жить, когда легко можно уничтожить всех до единого.

"Разрешил…"

Да, из того, что знала Сиренити, и впрямь разрешил… Но зачем согнал сюда этих детей, рассказав им страшные сказки и отправил на "праведную" войну?! Очевидно же, что держать в руках они себя не умеют и рано или поздно сорвутся…

— Эй, красавица! — на ломаном наречии демонов вдруг крикнул один из них. — А иди-ка сюда, поиграй нам!

Словно разбуженные, демоны-посетители заозирались, недовольно ворча.

Волшебница улыбнулась и спокойно произнесла:

— У меня есть идея получше, — её голос тёк, словно мёд. — Иди сюда, мой герой, сыграй для меня песню своей страны. — Сиренити поднялась и, подойдя к солдатам, запрыгнула на их стол. Ловко пнула столовые приборы, кувшин и тарелки, расчищая место. — Ну а я вам станцую…

Ей не пришлось прибегать к магии. Просто слушая голос и заворожено глядя на хрупкую, изящную фигуру волшебницы, человек, послушно направился к стойке, где только что сидела Сиренити.

На этот раз мелодия была грубее, но арфа волшебницы, подаренная когда-то альвами (причём эти весёлые пройдохи всерьёз уверяли, что она соткана из лунного света) заставила всех, не только солдат, пуститься вслед за волшебницей в пляс…

Сытое удовольствие солдат гремело в их музыке, эхом отдавалось в струнах арфы, в сознании Сиренити. Повелительница смеялась, лихо отплясывая, пышные, яркие юбки взметались под дружные аплодисменты людей и демонов…

Но в глубине серых глаз, за напускным задором и весельем рвалась наружу собственная мелодия королевы — раздирающая душу скрипка, плачущая о жизни, проходящей мимо, о чуде, случающемся с кем угодно, но не с Сиренити. И чем сильнее становилась эта мелодия, тем громче смеялась волшебница, выше вскидывала голову, шире улыбалась.

Её скрипка стихнет. Стихнет, но не замолчит. И позже, прокравшись в тёмную спальню и бросив тревожный взгляд на спящего Диана, Сиренити проскользнёт в ванную, аккуратно запрёт дверь и, с головой окунувшись в прохладную воду, впадёт в транс, схожий со сном, и с маниакальным усердием примется ворошить воспоминания короля Эдварда, касающиеся её мужа.

Всё что угодно, только не слышать надрывный плач скрипки. Только не видеть зелёных глаз, с обожанием смотрящих на королеву демонов. Только замечать изменившегося голоса демона, когда он обращается к Оливии…

Только перестать жалеть себя.

Ведь куда замечательнее пожалеть другого! За это занятие Сиренити и возьмётся со всем возможным рвением.

Но на заднем плане всё равно плачет скрипка. И чей-то голос, так похожий на Тарвуса, тихо шепчет:

— Спи малышка. Всё будет хорошо. Спи сладко. Пусть тебе приснятся красивые сны…

В мирах демонов нет понятия "разнополая" любовь. Есть просто — любовь, она не делится на запретную или неразделённую, она- существует. Разная, странная, болезненная, счастливая, чудесная — любовь. Демоны могут себе это позволить. Практически во всех мирах, контролируемых ими нет понятия "повышение рождаемости" или "демографическая яма". Или местных их эквивалентах. Волшебникам дико представлять такое, но… Десятый Повелитель демонов выбрал себе вместо супруги мага-мужчину. Тот упирался руками-ногами и колдовским жезлом, но Совет демонов решил, что все формальности соблюдены. Супругом Повелителя должен быть обязательно маг, обязательно благородный, обязательный не слишком искусный в волшебстве, обязательно из мира, подконтрольного демонам. Про пол ничего не сказано. Тогда какие могут быть проблемы? Всем пунктам выбор Повелителя отвечал. Разразившийся тогда скандал в Нуклие прекратил тот же Повелитель, прибывший на спешно собравшийся Совет волшебников, и пригрозивший королеве войной. Причём начать её он собирался прямо здесь и сейчас, для чего войска Его Величества уже начали стягиваться к Нуклию, а сам король обещал тут же убить весь цвет волшебной аристократии. Конечно, Совет магов единодушно согласился отдать в жертвы, точнее в супруги взбесившемуся Повелителю одного мага, чем умирать самим. Война волшебникам тогда действительно была невыгодна, и венчание состоялось. Позже этим же прецедентом воспользовалась семнадцатая Повелительница демонов, питавшая страсть к красивым колдуньям… А уж количество любовников-фаворитов одного с Повелителями пола не счесть. Среди волшебников подобное продолжало считаться "табу", но демоны давно плевали на все традиции, не приносящие пользы лично им.

Прожив какое-то время после прекращения междоусобной войны магов " в гостях" у Руадана, Сиренити привыкла к порядкам демонов. Принимать их она не собиралась, но поняла и даже считала себя толерантной. Поэтому возможность каких-то отношений между её супругом и человеческим королём возмутила волшебницу только с точки зрения факта измены. С кем — Сиренити не волновало. Хоть с животным — были и такие любители экзотики среди демонов, да и что греха таить — среди магов. Вот только животное можно было бы просто убить, а с человеком возникали определённые сложности. Требовалось узнать его, прочитать, понять, что толкнуло галорийца к подобному извращению, понять его слабость, воспользоваться ею.

С долей омерзения, как чужое бельё, Сиренити ворошила воспоминания короля Галории, выискивая нужное, заветное, порядком затёртое, но всё равно яркое и… болезненное.

…Пятнадцатилетний подросток, угловатый и худощавый, не капли не похожий на уверенного и привлекательно Эдварда-взрослого, наблюдает, как его отец — пожилой, усталый человек принимает посольство от демонов. Юный принц слышал байки про этот народ и сейчас с удивлением видит пред собой существ, ничем внешне от людей не отличающихся. А возможность применять магию лишь придает им определённое очарование. Да, первый раз увидев демонов, Эдвард подумал, что они куда интереснее людей, чьи пороки и тайные страсти он к тому времени уже постиг в совершенстве. Кровавые интриги во дворце Галории были обычным делом.