— И всё же ты не ответила, — заметил Эдвард, проводя быструю атаку в плечо волшебнице.

— А зачем? — Сиренити легко отклонила кончик меча галорийца и тут же выдохнцла. — Не люблю!

— Тогда к чему всё это? Мы же можем договориться, — предложил Эдвард, отступая на шаг.

— Договориться? — Сиренити рассмеялась, стремительно наступая. — После того, что ты сотворил с ним, смертный, никакой договор не имеет смысла! Помнишь тот первый раз, когда решил коснуться его? Уже тогда ты подписал себе смертный приговор. Как бы я не относилась к тебе, Эдвард, я просто обязана тебя убить.

— Волнуешься за свою репутацию? — тяжело дыша, спросил человек.

— Рада, что ты это понял, — улыбнулась волшебница, царапнув руку Эдварду. Галориец спокойно перекинул меч в левую и в свою очередь бросился в атаку.

— Ха! И всё-таки он красив, да? Ты когда-нибудь представляла, как сверкают его глаза в этот момент? Как восхитительно пахнет его кожа… Неужели ты покраснела, волшебница?

— Я убью тебя, человек! — прорычала Сиренити. Их мечи скрестились. — Уже за одни эти слова!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Эвдард, резко отпрыгивая в сторону. — Но всегда, всегда будешь помнить, что какой-то "смертный", "человек" оказался смелее и умнее тебя. Ведь не воспользоваться удачей — это трусость.

— Трусость? — Сиренити опустила меч. — Использовать свой титул? Да неужели? У нас таких называют мерзавцами. Но ты прав, смертный — буду. Всегда буду помнить. И потому то, что я сделаю с тобой — не будет лёгкой смертью.

— Смеешь открыто угрожать мне? — клинок короля нацелился в сердце волшебницы.

— Смею… не так ли? Видишь ли, не люблю бить в спину, — Сиренити с нечеловеческой быстротой оказалась перед Эдвардом. Повалила его на землю и приставила свой клинок к его шее.

— Тогда — война? — выдохнул король, глядя девушке в глаза.

— Да, смертный. Война.

Возвращаясь к своим апартаментам, шёпотом костеря несносного человека, волшебница с кристальной ясностью осознала, что лучшего случая поработать над Оливией просто может не представиться. Пока Сиренити ещё зла на галойца, пока стремление подгадить человеку сильнее, чем ненависть к сопернице.

Кровожадно ухмыляясь, волшебница проскользнула в спальню, скинула порванную сорочку и стремительно бросилась в ванную.

Сегодня у Её Величества демонессы Оливии ожидается ранняя пробудка.

— Вставай, солнышко.

— Мм-м-м-м…

— Давай, солнышко, мы опоздаем.

— М-м-м-м!

Одеяло резко слетало, обнажив свернувшуюся в клубочек блондинку. Ворвавшийся в комнату ветер невидимыми пальцами нежно провёл по розовой коже щеки. Девушка сладко потянулась и открыла глаза.

— А-а-а-а-а-а!

— Да тише ты! — прошипела Сиренити, обнимая юную королеву демонов. — Успокойся, сюда же сейчас вся стража сбежится!

— Ваше Величество! — ошеломлённо прошептала Оливия, широко расширенными глазами глядя на волшебницу. Та поморщилась.

— Сиренити я. Вставай, мы действительно опоздаем.

— Куда?

Вместо ответа волшебница вскочив, метнулась к платяному шкафу. Демонстративно открыла и отошла в сторону.

— Милочка, это ты называешь нарядами королевы? — спросила она, разглядывая сверкающую кучу платьев у себя под ногами. — Ливи, крошка, это мечта нефорамала!

— Кого? — выдохнула демонесса, со смесью испуга и настороженности глядя на Сиренити. Та махнула рукой.

— Забудь! Но вот это — изящная туфелька волшебницы коснулась одного из платьев, — надо выбросить. А тебе — палец Сиренити ткнул в демонессу. — Надо научиться чувству стиля. Ты же вчера говорила, что хочешь выглядеть, как я? — волшебница выжидательно уставилась на Оливию. — Или уже передумала?

Демонесса несмело кивнула.

— Но… я…

— Никаких "но"! — фыркнула Сиренити. — Идём! — волшебница схватила тонкое запястье Оливии. — Пора избавляться от комплексов!

Четыре часа спустя:

— Ваше Величество!

В закрытую дверь королевских аппартаментов со всей силы колотил светловолосый демон-церемонейместер.

— Ваше Величество! Откройте! Ваше Величество!

— В чём дело? — недовольно спросил проходивший мимо лорд Войлд. — Она что, ещё не встала? А ну-ка…

— Но Ваша Светлость… разве можно…

Не обращая внимания, Войлд вытянул руку, замок осветился зелёным и дверь послушно распахнулась.

— Та-а-ак, — протянул канцлер, оглядывая спальню. — Ну и где она?