Он не преувеличивал перспективы, открывающиеся перед ним, но вполне мог рассчитывать на малую долю от общего пирога счастья. Звание майора в отставке его вполне устроит. А для друзей... Будет сложнее, но и с этим он справится.

– Не желаете воспользоваться?
– спросил остановившийся перед ним извозчик.

– Спасибо, я привык ходить пешком. А в моём возрасте изменять привычкам — опасно для здоровья.

– Что ж, честь имею!
– откланялся извозчик.
– Счастливого пути! Не забудьте адрес: Солнечная, двенадцать.

– Спасибо!

Точно неизвестно, сколько заняла у него дорога, но, в конце концов, он оказался у высоких чугунных ворот, обрамлённых сверху острыми пиками. Позолоченная кнопка звонка призывно блестела на кирпичной стене. Он занёс над ней руку, но вдруг замер.

Окна особняка, отражающие уходящее солнце, смотрели на него, будто глаза исполинских охранников.

– Кто ты?
– вопрошали они.
– Что привело тебя сюда, в круг людей, с чьими привычками и обычаями ты незнаком? Что ждёт тебя за порогом, который ты собираешься переступить? Ты уверен, что именно об этом ты мечтал, сидя в окопах и посылая пули по адресу врагов Отечества? Неужели ты так бесчестен, что радуешься возможности вытянуть для подаяния руку? И так самонадеян, что веришь в свершение задуманного?

Какая-то страшная сила заставила его броситься прочь от дома Главного Администратора. Словно невидимый ветер дул ему в спину и гнал по улицам, пока он не остановился возле какого-то трактира.

«Пропади всё пропадом!» - подумал солдат и шагнул внутрь заведения.

Сто золотых, скопленных в течение многих лет, ушли под стук пивных кружек, под бравые крики бродяг, которых он пригласил к своему столу, под фальшивое пение молодой полураздетой девицы на сцене.

– Давай, брат, ещё! Наливай! Всем наливай!
– кричал солдат официанту и рвал на себе фрак.

Часа два спустя, он вышел из кабака, опустошенный, еле держащийся на единственной ноге. Перепачканный наряд, который ещё недавно вызывал зависть и восхищение прохожих, болтался на нем бесформенной тряпкой. И никто из извозчиков не ждал его на улице, чтобы лихо умчать домой.

Уродливый Карлик по-прежнему служил в церкви. Изменилось только то, что теперь хранил в сердце маленькую тайну, надежно скрытую от посторонних и близких: после богослужений они продолжали встречаться с дочерью священника, предаваясь неистовой любви.

Он до конца не понимал, как к этому стоит относиться, и правильно ли это с точки зрения его религии. Но любимая успокаивала его и просила не тревожиться.

– Бог сам разберется, - говорила она.

Видимо, они действительно находились под покровительством Всевышнего, потому что никому не удалось разгадать их отношений или, тем более, поймать с поличным.

Однако беда пришла с неожиданной стороны.

Как-то вечером Уродливый Карлик сидел возле костра со своими друзьями, когда он увидел свою возлюбленную, манящую его пальцем. Она прикрывала голову платком, чтобы не быть узнанной.

– Что случилось? Почему ты здесь?
– спросил встревоженный карлик.

Она посмотрела ему прямо в глаза и произнесла:

– Я беременна!

Сказанное внесло в его мысли ещё большую сумятицу. Священное Писание учило нас радоваться возникновению новой жизни, но так ли всё однозначно было в данной конкретной ситуации?

– Я сделаю всё, что ты скажешь, - решился, наконец, он.

– Глупый, - улыбнулась она.
– Именно этого я и не знаю — что сказать. А сделать — это проще простого.

– Ты хочешь, чтобы это придумал я?
– догадался он.

– Конечно. Ведь ты же мужчина.

– И ты послушаешься меня, каким бы абсурдным и нелепым ни было моё решение?

– Почему оно обязательно должно быть абсурдным? Ведь ты любишь меня. Просто будь честным перед собой и чистым перед Богом, и у тебя всё получится.

– Дай мне один день!
– вскричал Уродливый Карлик.
– Всего лишь один день! И я узнаю тропу, которой нам предстоит идти.

– У тебя есть этот день.

Впервые в жизни ему предстояло принять решение, от которого зависела не только его собственная судьба. Понимая это, он помолился за день четыре раза вместо положенных трёх. А во время вечерней службы старательно вслушивался в речь проповедника, угадывая в ней подсказки и намёки.

Чем дальше он размышлял над ситуацией, тем больше убеждался в том, что выход из неё лежит не в достижении благополучия для всех её участников, а в том, чтобы не натворить ещё большего зла. Эта мысль обрастала в его сознании аргументами и крепла с каждой минутой. Когда настал урочный час, он знал в деталях, что скажет.