— Катитесь отсюда, Меллидж, и перестаньте совать нос в мою жизнь, — стиснув зубы, процедил Макс, — а не то я разорю вас и вашу грязную газетенку! — Отпустив взъерошенного журналиста, он поглядел вдаль. — Какая это вошь чешет отсюда? Наверное, трясется за свою поганую жизнь?

— Это... — Стюарт Меллидж судорожно откашлялся, — это фотограф. Он сделал один или два...

— Если ваш редактор тиснет хоть один снимок мисс Дирлав или мой... вернее, и мой, я разорву вас в клочья! — рявкнул Макс. — И если эти снимки начнут гулять по свету, а я хорошо знаю прессу и полагаю, что такое может случиться, я добьюсь, чтобы вы и ваш дружок-фотограф нигде не получили работу. Вам это ясно?

Журналист попытался привести в порядок одежду.

— Я всего-навсего выполняю указания, мистер Маккензи. — На его расстроенном лице проступила жалкая улыбка. — Привет, Салли.

Салли поняла, что он всеми силами пытается привлечь ее внимание и расположить к себе, а заодно и к своим шефам, пославшим его шпионить. Но Макс, кажется, отнесся к ситуации иначе.

Он смерил Салли медленным взором, и она невольно вздрогнула, когда он еще холоднее посмотрел на своего противника.

— Не осуждайте меня, мистер Маккензи, — жалобно заныл Стюарт Меллидж. — Я просто делаю свое дело. Мой редактор хотел напечатать материал о вас, о вашей невесте и... и о многих других людях, интересных для нашей страны и всего мира. Да ей это хорошо известно от ее редактора.

— Нет, клянусь вам, нет! — услышала Салли свой отчаянный крик.

— Итак, — напустился на него Макс, не придав значения протесту Салли, — даже вы знаете, что она — тайный корреспондент?

Салли похолодела. Как ей удастся опровергнуть это обвинение, если оно истинно с самого начала ее знакомства с Максом? — мелькнуло у нее в голове.

— Вот он... Хэнке Филлитон... — Стюарт кивком указал на дорожку, где на безопасной дистанции стоял его коллега. — Она говорила с ним прошлым вечером в фан-клубе. Он мне рассказал.

— Но я решила, что этот человек — один из поклонников Маккензи, — ответила Салли прерывающимся от волнения голосом. Она была глубоко оскорблена огульным наговором и чувствовала себя невиновной. — Мне показалось, что он хочет получить твою книгу с автографом. Клянусь, Макс, я абсолютно ничего не знала о нем, — взмолилась она, и ее голос дрогнул. Но Макс явно был склонен больше верить журналисту, чем женщине, с которой так самозабвенно и страстно занимался любовью всего несколько часов назад.

— Нет? — ледяным тоном откликнулся он. — Ты пошла следом за ним, и я это видел. Достаточно было посмотреть на его костюм, на его манеру держаться, чтобы сразу догадаться, чем он занимается и почему появился в клубе. — Он снова переключил внимание на журналиста: — Убирайтесь, Меллидж, и если я хоть раз встречу вашу плаксивую морду где-нибудь рядом с нами, то не поручусь за себя.

Он сказал «рядом с нами», отметила Салли, борясь с глупой надеждой.

— Но вы тоже были журналистом, мистер Маккензи, — не сдавался Меллидж, — и должны знать, как это бывает.

Его слова не подействовали на Макса Маккензи.

Журналист явно решил махнуть на все рукой, убито вобрал голову в плечи, попрощался с писателем и вприпрыжку припустил прочь, как нашкодивший мальчишка.

Салли проводила его взглядом (бежит как заяц с прижатыми ушами, подумалось ей) и внезапно почувствовала, что жалеет о его уходе. Теперь весь гнев Макса обрушится на нее. Сумеет ли она выстоять перед разъяренным львом? Удастся ли ей пережить тяжелейший спуск в мрачную бездну с вершин любви, после парения в облаках незабываемой прошлой ночью, когда Макс был так нежен и страстен?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Макс обернулся и посмотрел на нее.

— Неужели ты считала меня откровенным дураком, — произнес он каким-то отталкивающе чужим, скрипучим голосом, и его темные глаза, казалось, были готовы ее испепелить, — неужели полагала, будто я не подозревал тебя все это время? Я давно догадался, кто ты такая и чего хочешь.

О Боже, подумала Салли, выходит, он знал? Она покачала головой, собираясь ответить на его обвинение, но одернула себя. Любое отрицание прозвучит теперь лживо.

— Что... что ты имеешь в виду? — переспросила она. В ней затеплилась робкая надежда, что он имеет в виду какой-то другой ее проступок. Салли с любовью глядела на него, помня даже сейчас, как ночью она дрожала, наслаждаясь его восхитительными прикосновениями, победной силой его мускулов. Она не забыла и о своем отклике на его жадные ласки.

Ветерок шелестел между деревьями, яркие витражи, казалось, пристально следили за ними из дома, и Салли с горечью осознала, что полчаса назад ее недолгому счастью настал конец. Это случилось солнечным утром, когда она вышла из дома рука об руку с Максом.