Венечка побагровел, а я злорадно захохотала.

— Кто планировал операцию? — сдерживая гнев, пугающе тихо поинтересовался Аркадий Валентинович неизвестно у кого.

В кабинете хозяина толпился народ, но тишина стояла такая, что слышно было, как сладко сопит спящий в клетке любимец Аркадия Валентиновича — пушистый хомячок Диоген. Димуля Морозов незаметно поморщился. «Кто планировал операцию»! Да никто ее не планировал, идиот Жора проявил инициативу и создал дополнительную проблему. Впрочем, эту проблему братья Милосские уже решили.

— Я спрашиваю, чей был план? — продолжал допытываться шеф.

— Это покойник расстарался по собственному почину, — подал голос нагловатый Бармалютка.

— Не беспокойтесь, шеф, с его стороны сложностей больше не возникнет, — поспешил вмешаться Морозов.

Аркадий Валентинович внимательно посмотрел на него, и Димуля многозначительно кивнул в ответ.

— Хорошо, — шеф побарабанил пальцами по столешнице. — Но кто теперь сделает работу?

— В смысле, мокрое дело? — снова встрял грубоватый Бармалютка. — А мы с Мелюзгавриком и сделаем, у нас уже есть план!

Теперь поморщился Мелюзгаврик, до того тихо сидевший в углу кожаного дивана. «У нас есть план!» Ну да, план есть, но Бармалютка к его составлению не причастен. Он, правда, исправно бегал по поручениям, не задавая лишних вопросов, собирал нужную информацию, но роль мозгового центра, как обычно, выполнил сам Мелюзгаврик.

— Могу ли я с этим планом ознакомиться? — Аркадий Валентинович продолжал смотреть на Димулю.

— Зачем вам это надо, шеф? — опять влез Бармалютка. — Меньше знаешь — крепче спишь!

Димуля тонко улыбнулся: он лучше других понимал сложную натуру хозяина. Шеф очень осторожен, даже труслив, под влиянием эмоций способен на непродуманные поступки, но в то же время фантазия у него невероятная, просто великий комбинатор! Нетривиальные ходы в бизнесе всегда были его сильной стороной, достаточно вспомнить, с какого оригинального пассажа началась его коммерческая деятельность…

— И все же я хочу послушать, — наградив Бармалютку ледяным взглядом, шеф скрестил руки на груди.

Димуля едва не фыркнул: подумаешь, Наполеон Бонапарт! Однако удержался и лишь кивнул выжидательно молчащему Мелюзгаврику, приглашая его вступить в беседу.

Венька живо домчал меня до ГУВД, но по дороге я еще успела сунуть ему под нос список и спросить, не знает ли он кого-нибудь из перечисленных в нем граждан. Оказалось, очень даже знает!

— Вот это Эдуард Харитоныч, — Венька на ходу ткнул пальцем в строчку и накрыл их сразу три. — Отличный дядька, бывший мой преподаватель, куратор нашей студенческой группы, давно уже пенсионер. Он нынче фермерствует где-то в пригороде, а в Екатеринодар наезжает раз в неделю, возит плоды своих крестьянских трудов в собственный ресторанчик. «Маугли» называется. Не была? Зайди как-нибудь, не пожалеешь…

— Непременно, — отмахнулась я. — Ты внимательно посмотри, может, еще кто из твоих знакомых сюда затесался? — Я трясла списком перед Венькиным лицом, загораживая ему вид через лобовое стекло.

— Убери ты свою шпаргалку, — Венька отклонился влево. — Ну, еще одного вроде знаю. Там, внизу, некто Объемов, инициалы, извини, не запомнил. Есть у меня один знакомый с такой необычной фамилией, Яшка его зовут, а отчества я не знаю. Этот Яшка — хозяин передвижного зооцирка, который приезжает к нам дважды в год, весной и осенью.

— Спасибо тебе, Венечка! За эту информацию я прощаю тебе подметного змея! — Послав воздушный поцелуй возлежащему на заднем сиденье Мурику, я выпрыгнула из машины, на ходу выудила из сумки карточку аккредитации и, зажав ее в одной руке, а пластиковый пакетик с зажигалкой — в другой, ворвалась в Управление.

Турникет на входе закрутился, как вентилятор, так что сонного дежурного едва не сдуло с табурета. При этом, что удивительно, он успел меня опознать и крикнул вслед:

— Пресс-конференция уже началась!

Какая пресс-конференция, я не спросила, у меня нынче в ГУВД был свой интерес.

— Принесла? — невнятно спросил Санька, усиленно жующий «Орбит Винта фреш». Впрочем, характерный запах «вчерашнего» пробивался и сквозь одуряющий аромат ментола. — Давай свою зажигалку сюда, я погляжу… Она синяя, это хорошо.

— Почему синяя — хорошо? — спросила я, почтительно наблюдая, как преисполненный важности Санька достает из какого-то чемодана коробочку с темно-серым порошком, похожим на раскрошенный карандашный грифель, и небольшую пластмассовую штуковинку, отдаленно смахивающую на канцелярский нож.