— Настя, ты почему в трауре? — не отнимая руки от области сердца, замирающим голосом спросила я.

— Так с похорон же, — Настасья смахнула крупную слезу.

— Молчи, ничего не говори! — Нетвердым шагом я проследовала к дивану, плюхнулась на него, крепко взялась за подлокотник и мужественно сказала: — Вот, теперь я готова! Рассказывай!

Настин рассказ меня и обрадовал, и огорчил. Сразу выяснилось, что с моими дорогими коллегами все в порядке, все живы-здоровы и не толпятся в нашем кабинете, наливаясь дармовым кофейком, только потому, что в редакции газеты «Живем!» этажом ниже сейчас идет фуршет по поводу получения журналистами этого популярного издания какой-то премии. Настя же не пошла на бесплатное объедалово, так как только что вернулась с похорон и была решительно не в настроении веселиться.

— Совсем же еще молодая женщина, едва за тридцать, — вслух грустила Настя. — Красивая, умная, талантливая! Уникальный специалист, дивинатор высокого класса!

— Кто? — переспросила я, услышав непонятное слово, но Настя поняла вопрос по-своему, и следующие ее слова меня ударили, как кирпич:

— Да Осения!

— Осения?! — Я не поверила своим ушам. — Какая Осения, хозяйка салона «Изида»?

— Ну да.

— Галка! — Я вскочила с дивана и бестолково забегала по редакторской, хрустя пальцами, как минуту назад Настасья. — Галка умерла! Как? Почему? Что случилось?!

— Трагическая случайность, — Настя пожала обтянутыми черным шелком плечами. — Мылась в ванне и уронила в воду включенный фен. Сама понимаешь, что произошло.

— Да нет, не понимаю! Если она в этот момент мылась, то зачем включила фен? Перепутала его с душем? Нет, это не случайность, а… — и тут я прикусила язык.

Конечно же, я сразу решила, что Галку-Осению тоже убили — ведь это с ее рабочего компьютера, из салона «Изида» ко мне пришла шифровка со «страусиным» списком! Но зачем рассказывать об этом Настасье? Меньше будет знать — дольше проживет!

— Правду говорят в народе, сапожник без сапог, — продолжала между тем Настя. — Такая замечательная гадалка, будущее буквально по глазам предсказывала, уникальные вещи творила, даже на бизнес прогнозы делала, а себя не уберегла! Да и не только себя! Хотя, может быть, ты и права, не исключено, что история с феном — вовсе не случайность! Я думаю, как бы это не самоубийство было!

— Ты что? — Я содрогнулась. — Представляешь, какая это мучительная смерть? И вообще, с чего бы вдруг Галке руки на себя накладывать? Такая жизнерадостная, цветущая женщина, я же ее видела совсем недавно!

— Ага, верно, тогда она еще была цветущей и жизнерадостной, — согласно кивнула Настя. — А пару дней назад случилось страшное несчастье: у нее мужа убили.

— Разве у Галки был муж?

— Ну, муж он или не муж, я не знаю, фамилии у них разные, она — Воловяк, он — Усов, но жили-то вместе, и хорошо жили, дружно, я бывала у них в гостях…

Настя еще продолжала говорить, но я ее уже не слышала. У меня в голове ревела сирена пожарной тревоги, и словно набатный колокол ухал: Усов! Усов! Усов!

— Володя Усов? — на всякий случай переспросила я.

— Ага, — увлекшись рассказом, Настасья перестала картинно горевать, выдвинула ящик стола, выудила оттуда сникерс и захрустела им. — Володя Усов, точно. Веселый был мужик, балагур и анекдотчик, все время рассказывал какие-то занятные истории из своей жизни, лишь бы кто слушать согласился. И покладистый такой! Осения, бывало, рявкнет: «Вова, кончай лясы точить, нам по делу поговорить надо!», а он не обижается, скажет: «Молчу, лапочка, молчу!», сядет в уголочке с кроссвордом и черкает себе…

— Точно, — с трудом проговорила я, припомнив, что мне рассказывал об Усове Генка Конопкин. — Он за разгадывание кроссвордов даже призы от газеты получал…

— И за составление тоже, — кивнула Настя, доставая чашки и блюдца. — У них дома-то компьютера не было, так он у Осении в салоне часами сидел, сочинял свои крестословицы. Ты кофе будешь?

— Не буду, — непослушными губами вымолвила я, с трудом удерживаясь, чтобы не стукнуть себя по лбу.

Что же это получается? Я спешно ловила за куцые хвостики разрозненные мысли, чтобы выстроить их по порядку, как героев сказки «Репка»: бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку — и так далее. Итак, зашифрованный список пришел ко мне из «Изиды». К компьютеру салона имел доступ любитель кроссвордов Усов, и он же болтался у пруда птицефабрики, с которой испарились страусы. И, как минимум, три поименованных в списке гражданина являются счастливыми обладателями все тех же страусов… На этом мои рассуждения зашли в тупик.

Ладно, попробуем с другой стороны. Усова убили, и его жена, хозяйка все той же «Изиды», погибла при весьма подозрительных, на мой взгляд, обстоятельствах… Ну и как же это все связать?

— Может, минералки выпьешь? — заботливый голос Насти вывел меня из тщетных и мучительных раздумий. — Что-то лицо у тебя странное, ты не перегрелась?

— Спасибо, нет, — ответила я. — Я, пожалуй, пойду домой.

Я слепо нашарила рядом свою сумку, поднялась с дивана и на негнущихся ногах вышла из редакторской, напрочь позабыв о том, что хотела позвонить Венечке.