Я сбежала к машине, заранее выгнанной из гаража, и, прячась за металлическими боками «шестерки» от неприцельно швыряемых Иркой тапок, напомнила подруге ее клятвенное обещание встать с утра пораньше. Растратив метательные снаряды, Ирка немного успокоилась, усовестилась и ускакала приводить себя в порядок. Времени это у нее заняло немного, уже через пять минут, энергично жуя заменяющий чистку зубов «Орбит» без сахара и застегивая на ходу пуговицы блузки, подруга спустилась во двор.

В переулок Разбитого Фонаря мы въехали ровно в восемь ноль-ноль, в «жигуле» как раз запищало радио. Однако специальная машина с поднимающейся «рукой» уже стояла на тротуаре. Рядом топталась дородная фигура в оранжевом жилете.

— Проезжай мимо, мне не нужно, чтобы они видели, как я подъехала! — велела я Ирке.

Мы проехали дальше, на набережной Ирка остановила машину, я выскочила из нее и побежала в обратную сторону. Фигура повернулась к заборам задом, ко мне передом, и стало ясно, что это баба лет сорока. Я приблизилась. Окинув меня хмурым взглядом, баба потерла о борт жилета поднятую с земли спелую сливу, сунула ее в рот и отвернулась.

— Здравствуйте! Сколько я должна вам за вызов? — Я потрясла в воздухе кошельком.

— Ты, что ли, вызывала? — слегка просветлев лицом, баба окинула меня испытующим взором.

— Я!

— Ну, тогда с тебя полтинник за лампочку и сотня за работу. — Она сплюнула под ноги сливовую косточку, обернулась к машине и заорала: — Костик, твою мать! Кончай храпака давить! Работать будем!

— Скажите, а это долго? — забежав сбоку, опередила я труженицу.

— Да нет, — баба пожала могучими плечами и неожиданно хохотнула. — Щас вознесусь по-быстрому и все починю!

— А можно я с вами вместе вознесусь? — Ухватив собеседницу за полу оранжевой робы, я засеменила рядом. — Пожалуйста, разрешите, мне очень нужно!

— Это еще зачем? — баба остановилась.

— Вас как зовут?

— Ну, Марина.

— А я Лена. Мариночка, вы, как женщина женщину, должны меня понять, — я принялась вдохновенно врать. Эх, слезу бы еще выжать для убедительности, но, боюсь, не получится! — Вот у вас, Мариночка, муж есть? Впрочем, что я спрашиваю, чтобы такая красавица да без мужика…

Красавица с обветренным рябым лицом и талией, на которую не налез бы ни один хулахуп, кокетливо заправила за ухо выбившуюся прядь крашенных хною волос:

— Ну есть, зараза! Васька, кровосос этакий…

— Надо же, и у меня Васька! — Я всплеснула руками. — Такое удивительное совпадение! Только вот не знаю: ваш Василий, может, приличный человек и хороший семьянин, а мой, паскуда, кобель проклятый, при живой жене полюбовницу себе завел!

— Все они такие сволочи, — убежденно кивнула Марина. — Мой тоже: «Маришка-Маришка, цыпочка-лапочка», а чуть не доглядишь — он уже у чужого подола вертится!

— Вот видите! За ними глаз да глаз нужен! — Я доверительно положила ладошку на крепкий локоть Марины. — Понимаете, мы с моим поганцем Васькой живем вот в этом доме, а рядом, во-он в том красном дворце, обитает такая штучка, от каких нам, нормальным бабам, одни только слезы! Наташка, белобрысая вертихвостка двадцати пяти лет, Барби лупоглазая! Она с утра пораньше мужа своего, идиота слепошарого, на работу выпроводит, тот, осел рогатый, весь день вкалывает, шубы и бриллианты этой стерве покупает, а она, не будь дура, привечает у себя чужих мужиков!

— Стерва! — выплюнула Мариночка, злобно сверкнув глазами в сторону дома с попугаем.

— Не то слово! — поддакнула я. — А дом-то у подлой Наташки, сами видите, какой, просто крепость, не подступишься, не заглянешь! Вот я и придумала вас вызвать, чтобы подняться на этой вашей «руке» и посмотреть сверху. Если и впрямь, как я думаю, мой Васька с гадиной Наташкой кувыркаются в травке у бассейна, я все это своими глазами увижу и уж тогда ему, мерзавцу, спуску не дам!

— Пошли! — Марина решительно потащила меня к машине. — По технике безопасности, конечно, вдвоем подниматься не положено, но хрен с ней, с безопасностью! Ты молодец, правильно рассуждаешь, кобелей наших наказывать надо, а как же! На вот, надень жилетик для маскировки и полезай в корзину!

— Назвался груздем — полезай в кузов, — тихо произнесла я, не без страха наблюдая, как под мерный шум двигателя отдаляется от нас земля.

Ветер играл распахнутыми полами моего рыжего буддистского одеяния, свистел в ушах, а рядом грозно сопела Марина, крепко сжимая в руке новую лампу.

— Приехали, — сказала она, когда кабина остановилась. — Ну, у тебя своя работа, у меня своя! Даю тебе пять минут на наблюдение, дольше сидеть не будем, подозрительно это, да и озябнем мы тут на ветру…

Я во все глаза уставилась на объект. Флюгер-попугай оказался на одном уровне с нами, просторный двор был виден как на ладони. Вот какая я умница! Наверняка камеры слежения не в состоянии уловить наблюдающего сверху!

Слегка перегнувшись через ограждение люльки, я внимательно осмотрела участок. Так, бассейн вижу, еще какие-то постройки, лужайки, клумбы. Точно, не соврала девчонка из магазина, слоняются по газону какие-то пернатые, сверху не разберешь… Ага, вот и страус пожаловал!

В чистом вольере в углу просторного двора бродила большая птица, сверху похожая на грязную серо-коричневую подушечку с воткнутой в нее булавкой.