Вот традиционное перемещение Москва-Ленинград-Комарово.

Сегодня заканчивается мое призрачное пребывание в Москве…

Ленинград. Приезд. Город, как омытый — весь сияет. Ехали мимо Фонтанного дома. <…> Летний сад — сама тайна (даже от меня). Иосиф — библейское. Ивановский с розами. <…> Т<оля> у меня.

Комарово. Ехали по белой ночи. Уже обжитая дача, мнимая тишина.

Я в Москве. Москва какая-то новая, тихая.

Эсхатологические небеса почти с грозной надписью.

Еще три дня июля, а потом траурный гость — август <…>, как траурный марш, который длится 30 дней.

Август, оказывается, был вовсе не таким уж мирным, а наоборот, завершал бурное сорокалетие <…> Зрелище почти величественное, и завершал ли? Неужели опять думать и говорить о поэме? Хренков просит интервью…

Выписываюсь в субботу. Рада ли? Не знаю.

Написать «Восп<оминания>» о Блоке, который все предчувствовал и ничего не почувствовал.

В этот месяц, когда я, кажется, нуждалась в утешении, мне прислал его только Элиот. (Записные книжки. Стр. 654.) А Бах? А Моцарт? А Данте? Нет, в этом месяце только Элиот.

В Герм<ании> вышел мой двухтомник <…>. Однако мне не прислали. Как все это скучно!

Накануне на приеме у французов посол просил передать мне, что Франция открыта для меня в любой момент. (Записные книжки. Стр. 691.) Это дневник. Для самой себя она хочет записать, что о ней знает посол, что у нее никогда не будет проблем с визой. Для нас с вами — что ФРАНЦИЯ для нее открыта и пр.

«Дневник» пишется с трудом. Мысли она бережет для стихов. Литература, считает она, это записанные мысли. Ее дневник даже до такой литературы не дотягивает, хотя она часто прибегает к палочке-выручалочке — записи повседневного. Собственно, дневники так и делаются: человек пишет дату — и пошло. Мы потом читаем не отрываясь. Задумывается о жизни и Анна Ахматова.

В четверг поеду в город за пенсией. Поможет мне на этот раз Володя.

Да здравствует Леопарди! Начинаю.

Кончается осень. Начинается Она. А что с ней делать — неизвестно.

Воскресенье. Ночь. Один из чернейших дней моей жизни. Утром милое письмо от Иры.

20 октября. Опять требования «Пролога» из ФРГ. Поздравление от Корнея. Пишет, получил запрос из Англии и Америки о моем здоровье. Мило!

Комарово. Сегодня у посетителей, очевидно, просто выходной день.

Стихотворение Бродского «Осенний крик ястреба». Пусть оно — непосредственно о жизни на этой земле и об уходе в небеса с криком, темы могут быть и скромнее, но осмысленность текста все равно должна присутствовать.

Ахматова пишет где-то прочитанные слова, к большинству из которых она вполне равнодушна, выводит их — попарно, тройками, большего объема не нарабатывается — и любуется, отстраняясь — понравится ли читателю? читательницам?

Жемчужины эти лопаются пузырями на уплывающей от стираного белья воде по гниловатой речке.