Сидящий прямо на краю колонки Ким пожал плечами.

– Наверное, с Джейми...
– Ким тоже далеко отсюда.

Ингемар ведет переговоры со своей таинственной службой уборки. Мана обрабатывает своих смертных подчиненных, о которых все почти забыли. И что им было убежать в самом начале этой разборки? Ведь теперь точно кошмары до конца жизни видеть будут, несмотря на все мастерство Маны в гипнозе.

– Мне хочется с тобой поговорить, - подымаю глаза на Гая Марция.

Тот кивает с улыбкой.

– Мне тоже. Может, выпьем у бара, а потом я отвезу тебя домой? Или к мужу домой?

– Он мне не муж.

Куратор перестает улыбаться.

– Ну... Как бы тебе сказать. Муж, - на мой угрюмый взгляд куратор снова начинает улыбаться.
– Я все тебе расскажу, и если не захочешь быть его женой - мы найдем способ это исправить.

Минут двадцать спустя мы по приглашению вдруг ставшего очень обходительным и скромным Маны уже ехали в его квартиру.

– Скажи...
– я задала Гаю Марцию вопрос, который мучал меня больше всего.
– А ты скучал по мне? Хоть иногда?

Куратор, сидящий возле Маны на переднем пассажирском сидении, немного помолчал, а потом сказал:

– Скучал. Иногда до безумия. Иначе зачем, как ты думаешь, я ходил за тобой, пока ты была ребенком и юной девушкой? Скучал. И не хотел, чтобы тебя... обидели.

Пара скупых фраз. Но мне и этого, верите ли, верите - было более чем достаточно.

– Вот, - Гай Марций протянул мне черно-белую фотокарточку.
– Это за год до твоего рождения. Мы с Аней как раз помирились после ссоры. Кажется, в последний раз.

– Господи! А где это вы? Такая странная машина... И этот автомат.

– Это в Риме, в автомастерской моего знакомого. Кстати, я подумываю взять тебя с собой в Италию. Мы тогда посмотрели фильм "Бонни и Клайд", и Анютке захотелось сделать фото в стиле... Обстановка показалась ей подходящей. У нее дар был: на ровном месте найти приключение или придумать его самой.

– Авантюристка?

– Страшная, закоснелая, прожженная авантюристка...

Я подымаю от фотографии глаза на Гая Марция. Он смеется, сидя в кресле в квартире Маны. Ему внимают с большим интересом Жанна, Жози, Адриан и Северус (наконец-то пустующие комнаты в квартире Маны заняты). Оперевшись о спинку моего кресла, стоит сам зеленоглазый с неизменным стаканом в руке, рассматривает фото через мое плечо.

– Налей мне вина, пожалуйста, - обращаюсь я к Мане.

– Красного, белого?

– Красного.

Он так мил, когда мы общаемся в присутствии моего... отца. Непривычно думать о кураторе Марселе Брюно как о моем отце Гае Марции Антонине.

Жанна тянет ко мне руки, даю ей карточку - посмотреть.

– Мон дью, какая же она красавица!
– восхищается француженка, приникая к плечу сестры, чтобы показать и ей несравненную красоту моей матери.
– Она была натуральной блондинкой?

– Она была очень светловолосой, - сказал Гай, - но осветляла волосы до платины - как Монро, говорила она, - тут он усмехнулся.

– Да, а пару лет спустя после этого фото она сделает "химию" и выстрижет дурацкую модную челку, - говорю я, вспоминая ее фотографии после моего рождения.

– Она любила рискованные эксперименты, - Гай Марций подкуривает сигарету.
– Однажды в Триесте она решила сделать себе тату на половину спины. Еле отговорил. Я покажу тебе тот квартал, где ей пришла в голову эта идея. Криминальная дыра...

– Хочешь посмотреть?
– предлагает Жози Северусу фото.
– Ах да, ты ведь уже видел ее...

– Ну и что?
– Северус разглядывает фото Гая и моей матери, через его плечо смотрит и Адриан. Сева поднимает на меня глаза, переводит на куратора.
– Мне тяжело в это верить... но вы и правда очень похожи.

Гай с интересом смотрит на Севу.

– Итак, еще один Антонин, значит?
– он улыбается, когда Северус смущенно прячет глаза.
– Я долго старался, чтобы это имя забыли.