Я обомлела. Горячий воск, капнувший мне на руку, вернул меня к действительности.

– Вещий Олег...
– прошептала я.

– Да, он. Аллегорию видишь? Умер от укуса змеи... Ха! Ох, Гайя... Бывала ли ты тут, в Киеве, в парке под названием Аскольдова могила?

Я машинально кивнула, уже понимая, что и к чему.

– Считают, что там похоронили убитого Вещим Олегом Аскольда, князя Киевского. Нет, Гайя. Ему перерезали горло, как свинье, и бросили без обрядов и оплакивания в воды Данапра...

Я смотрела на него и не верила. Викинг, которого называют среди первых князей Киева. Неужели он стоит передо мной?.. Веяние тех темных веков, что навсегда остались за завесами прошлого, в этот момент отчетливо похолодило мое лицо. Острая и неуместная жалость к Ингемару пронзила мое сердце. Я стала перед ним, глядя в глаза Мастера.

– После того, как я убил Элига, я почувствовал покой. Уверенность. Порой я приходил и в княжеские палаты...
– Ингемар умолк.
– Изредка. Княгиня там была уже, званая Ольгой, жена того самого мальчишки, именем которого Олег убил Аскольда, - он опять умолк.
– Княгиня даже построила на месте моего предположительного захоронения церковь Святого Николы, стремясь спасти мою душу. Меня крестили некогда, - ответил Ингемар на мой изумленный взгляд, - отца византийцы соблазнили дарами и золотом, мол, крестись, княже, что ж ты язычник. Ну, а нам все равно было. Покрестились, золото взяли. Николой меня и крестили, а княгиня прознала и... Душу спасала, - он чуть улыбнулся.
– И вот мне было так тоскливо в этой пещере порой. Варяги, прозвав эти места нехорошими, перестали тут останавливаться. Хоть вой - так одиноко. И вот как-то в грозу одни все же пристали к берегу и спрятались тут, в пещере. И я присмотрел для себя одного из них. Красивого парня, лет 20, может. И унес его, внушив единственному свидетелю, что его молодой товарищ ушел в лес. И так этот парень жил со мной. Я зачаровал его, пил его кровь, заставлял его ублажать меня...

Я покраснела. В это святом месте нельзя так говорить. Осознав, что в этом месте все и происходило, я покраснела еще больше.

– А потом у Ольги вырос сын - Святослав. О, как же я хотел быть рядом с ним. Он так напоминал мне меня - воин без страха, без сожалений, словно сделанный из камня. И от этого страстного желания быть с ним в его походах я за год сумел выйти на солнце. На тот момент я был вампиром более 80-ти лет. Я также хотел обратить Хьюго, но не знал, что для этого сделать. Позднее в палатах Ольги я укусил девочку-прислужницу. Она умерла через пару дней. А потом воскресла, то-то криков было... Я не сумел ее уберечь, к сожалению. Я примерно понял механизм обращения. И на радостях обратил Хьюго. А потом подумал - на кой оно мне, обуза? И попросту покинул пещеру, бросив его там.

Ингемар умолк. Подумав, он взял меня за руку.

– Спустя несколько лет я пришел сюда. Но его не нашел. Наверное, мой второй обращенный погиб от рук крестьян. Или сгорел на солнце. Я более не слышал о нем. Итак, я остался в Киеве и, как и хотел, правил им, - Ингемар улыбнулся, - и пока что вечно. Идем.

Мы вышли, Мастер закрыл дверь на ключ и возвратил его служке.

На улице от яркого света я ослепла на миг. Ингемар повел меня молча назад, на сей раз - к колокольне, что возвышалась над всеми храмами Лавры.

– А что там, в колокольне, Мастер?
– спросила я, когда он уверенно свернул за строительный заборчик, окружающий башню.
– Она же закрыта на реставрацию...

Ингемар смолчал. Мы вошли в башню. Ингемар без слов положил перед сидящим на входе мужиком деньги. Тот, читающий газету, даже не сразу понял, в чем дело.

– Э, вы куда?!

Я указала ему на купюру, лежащую перед окошком его вахтерской будки. Мастер взял меня за руку и повел по лестнице вверх. Пару раз я едва не шлепнулась: ступени были своеобразными. Мы подымались долго, я даже слегка запыхалась.

На самом верху колокольни Ингемар выпустил мою руку и пригласил меня полюбоваться потрясающим видом, открывающимся на Киев.

– Эту колокольню строили в 18-м веке и не просто так, - сказал Ингемар, подходя ко мне.

Я стояла у одного из окон, обдуваемая злым ветром. Из этого окошка было видно Родину-Мать - 100-метровую скульптуру женщины с мечом в поднятой руке.

– Не просто так?..

Ингемар оперся локтем о стену и сдвинул "борсалино" на затылок.

– Восемь окон как восемь сторон света. Через каждое окно можно увидеть какой-то значимый объект. То есть, не так. Строго по центру каждого окошка находится значимый объект, даже если его и не видно.

– Восемь... Тетраграмма?

– Вроде того. Киев ведь не просто так любим вампирами и прочей... нечистью...

При слове "прочей" я встрепенулась.

– Изначально город был раскинут поверх множества мест силы. Здесь рождалось больше людей с паранормальными способностями, нежели в других крупных городах Европы. Да оно и ясно. Одна из... моих знакомых говорит, что если бы в Средневековье не уничтожили стольких женщин с магическими способностями, то мы жили бы сейчас в ином обществе. В Киеве же инквизиции не было.... Была, но общего с европейской было мало - лишь название. Именно поэтому так часто поминают "киевских ведьм", - Ингемар усмехнулся.
– Очень много женщин рождается в этих аномальных местах с особыми способностями.

Я глядела то на него, то в окошко.

– То есть, ведьмы существуют на самом деле?

– Ну, экстрасенсы, целители, знахари, провидцы - называй как хочешь, суть одна, - Мастер помолчал, - знаешь, как у Гумилева? "Из логова змиева, города Киева..."

– "Я взял не жену, а колдунью", - закончили мы цитирование хором.
– То есть, они и не прячутся?

– Нет. Я думаю, и вампирам в этом мире скепсиса со временем местечко найдется. Все живут бок о бок с такой грозной силой, как маги, в ус не дуя. Может, и нам удастся сойти за кучку психов, которым надо питаться кровью?..
– Ингемар задорно улыбался.