– Вот так-то лучше, - Бирсен надела на одну из девочек черное платье на бретельках с блестками, на другую - белое, с глубоким треугольным вырезом и без рукавов. Я слышала их перебранку по поводу того, что девочка не хотела снимать бюстгальтер.
– Хоть на людей похожи. Пошли, накрашу вас быстро, - похоже, Бирсен любила играть в куклы...

– Пожалуйста, отпустите, - захныкала Соня.

– Да прекрати!
– рявкнула Бирсен.
– "Сумерки" любишь?

– Нееет...

– А "Дневники Вампира"?

– Да...

– Ну вот, у нас тут все такие как Дэймон и Стефан. И именинник очень красивый, но он еще не проснулся. И никто тебя не будет насиловать, так, крови попьют...

Я вышла из комнаты, поблагодарив Бирсен. Нет, мне не было жаль этих девчонок. Ни капли. По лестнице подымался Кимура топлесс. Свитер он нес в руках.

– Ким, а когда Саша и Иван подымаются? И что с твоим свитером?

Парень махнул рукой:

– Облили меня нечаянно. Где-то через полчаса начнут просыпаться. Ты здорово выглядишь, кстати, - Ким улыбнулся.
– И там Мана явился.

– Спасибо, Кимура, - я протянула ему руку, проходя мимо, и он скользнул своей ладонью по моей.

В гостиной уже было шумно, так как с Маной приехало целое кодло вампиров и смертных. Никола, Киву, Элина, еще несколько вампиров - их можно было узнать по лучезарным улыбкам и раскованности. Мана отчего-то с кислым лицом сидел на том пуфе, на котором сидела подле Ингемара я. Он пил коньяк и, склонившись, внимал Мастеру, который неспешно рассказывал ему что-то.

Я махнула Николе, занятой беседой с Ланой и указами бармену. Та помахала в ответ. Я села возле Маны, не желая его отвлекать, на второй свой пуф. Приведенные моим зеленоглазым люди пока что наливались спиртным. Однако ко мне сразу же приблизился один из свежеприбывших смертных - очередной манекенщик или стриптизер. Длинноволосый смуглый брюнет, весь такой жгучий - м-мать...

– Привет, - у него был звучный голос и приятная манера общаться, он очень красиво и добро улыбался, - ты выглядишь бесподобно. Может, сегодня я смогу стать твоим? Пожалуйста, - и он уморительно мило сделал щенячьи глазки.

Вот что значит накраситься. Косметика - страшная сила.

– Что, так понравилась, что даже просишь об этом?
– я с недоверчивой иронией улыбнулась ему.

"Извини на секунду, Мастер", - услышала я за спиной голос Маны. Видимо, он обратил внимание на наш диалог.

– Шутишь? Такая красивая и нежная, самая притягательная в этой гостиной, - он понизил голос, - по крайней мере, для меня.

Понятно. Мальчик трусит, поэтому подыскал себе вампиршу почеловечней...

– Ты мне польстил, но я не вампир, - я пожала плечами с улыбкой.

Я обернулась. Мана внимательно вслушивался в нашу беседу без малейшего зазрения совести.

– Очень жаль, - манекенщик с видимым сожалением поднялся, - прости.

– Ничего, - великодушно махнула я рукой.

Глянула на Ману. Он обратил лицо к Ингемару:

– Прости, Мастер. Продолжай, пожалуйста.

Я вернулась к созерцанию праздника. Близ меня, в широком кресле, сидели две девицы из эриставовых. Одна чувствовала себя уже настолько вольготно, что спросила у меня:

– А ты давно едой работаешь?

– А что за вопрос такой? Я не работаю.

Либо она была столь развязной, эта пухлогубая солярийная блондинка, либо я слишком высокомерно спросила, но следующая реплика ее была крайне хамской:

– А, так значит за бесплатно шею подставляешь. И не только шею, - и они с подругой захихикали.

"Секунду еще, извини великодушно, Ингемар", - донеслось до меня, обомлевшей от наглости той блондинки.

– Слышь, вротарьщица, - услышала я голос Маны, нехороший такой, - мигом извинилась перед ней.

Блондинка и подружка перестали хихикать и уставились на парня.

– Ты, ты, я к тебе обращаюсь. Извинилась быстро перед Гайей.

До девки дошло, наконец, чего от нее хотят. Покраснев, она быстрым взглядом скользнула по мне, по Мане, надула губы и опустила глаза.

– У твоей подруги со слухом проблемы?
– обратился Мана ко второй девушке.
– Часто в ухо сношали?..

– Мана, мне ее извинения не нужны...

Подошел Эристав.

– Что тут такое?

Мана кивнул на блондинку, съежившуюся в кресле:

– Да вот эта красотень твоя меня выводит старательно. Сначала на Кимуру пролила вино, типа, ой, кахая я нилофкайа. А теперь пасть на Гайю посмела раскрыть. Долго я буду ждать?
– Мана опять обратился к блондинке.