– Дон Ингемар, - я присела в шутливом поклоне, приблизившись.

Мастер чуть приподнял шляпу, приветствуя меня.

– Здравствуй, дитя мое, - он положил руку мне на спину, подводя к машине.

Перед нами распахнули дверь, я влезла внутрь (весьма неуклюже), следом скользнул Ингемар. Сероглазый вампир не стал даже ждать пока мы тронемся с места. Он сразу протянул мне бокал.

– Шампанское? Вино? Покрепче?

Да я так сопьюсь с вами, дорогие кровососы...

– Шампанское, пожалуйста...

Ингемар наполнил мой бокал, налил и себе.

– Как ты поживаешь, Гайя? Твое здоровье.

– Ваше здоровье. Спасибо, Мастер, хорошо, только очень надоело сидеть дома.

– Так надо.

– Я не спорю.

– А кто же устроил скандал с Би Уэнтворт?

Я вздрогнула. Ингемар улыбался лукаво.

– Я даже не в курсе, что там произошло после того, как я выскользнула из машины, чтобы не попасться Траяну на глаза.

Улыбка с лица Ингемара сбежала.

– Эти двое сознались потом Киму, что вынудили тебя ехать с ними.

– Они не вынуждали. Просто я поняла, что должна хотя бы попытаться присмотреть за ними.

– Это глупо, - резко заявил мне Мастер, - это безумные дети, Гайя. Пока что они в большей мере следуют желаниям, нежели голосу разума. Все мы такими были.

– Даже вы, Мастер?

Это был рискованный вопрос. Ингемар отпил из бокала.

– Называй меня на "ты", Гайя. Не "даже я", а "особенно я".

Я закусила губу. И опять это странноватое ирреальное чувство - будто я чувствую древний холод, которым веет от этого вампира. А что же будет, если я увижу все-таки Траяна? Что я почувствую, глядя на него?..

– Ты... Ингемар, ты говоришь так, будто сожалеешь.

– А я и сожалею. Немного.

Благородный профиль Ингемара напоминал о чеканных лицах на старинных монетах.

– Я хотел пообщаться с тобой. Судя по тому, что я слышал, ты интересное создание.

– О да, я занятная зверушка.

Ингемар улыбнулся не без иронии, глянув на меня:

– Самокритично.

– Иногда меня... коробит отношение вампиров к смертным.

– Что именно тебя коробит?

– Жестокость. Потребительство.

– А что в этом странного? Смертные - жратва, расходный материал, забава...

– Как в детской присказке: поотрывать крылышки - не жужжит мушка, верно?

– Ну... Иногда это "не жужжит" расстраивает.

– Не могу сказать, что я не понимаю вас, но мне это не нравится.

– Ты не простая смертная, - успокоил меня Ингемар.
– Как редкая бабочка. Чтобы оторвать тебе крылышки, надо быть полным кретином...

– А вот приколоть к фанере и повесить на стенку - совсем другое дело, да, мой Мастер?..
– я нарочито холодно старалась звучать. Никаких лишних эмоций. Это опасно.

Ингемар засмеялся. Небо, у него был потрясающе жестокий и уничижительный смех. Я отвернулась к окошку, стараясь скрыть горечь и досаду.

– Гайя, - холодные пальцы Мастера, обхватившие мой подбородок, заставили меня вновь взглянуть на него.

Волчьи глаза были честны, но жестоки. Ладонь Ингемара легла на мою щеку.

– От этого никуда не деться. Либо ты приколота к нашей стенке, либо к стенке Траяна... или того, кто без лишних реверансов будет коротать дни исключительно между твоих стройных ног с уже известной тебе целью, - это он уже шептал, потому как губы Ингемара были в двух сантиметрах от моих губ.

Черт, я извращенка, без сомнений. Это чудовище, на которое века и цивилизация нанесли лишь внешний лоск, почти прямым текстом говорит мне, зачем я пригожусь ему в будущем, нагло заставляя благодарить за его милосердную отсрочку... а я думаю лишь о том, как хочется, чтобы ему возжаждалось коротать дни между моих стройных ног...

И он поцеловал меня. С душой и прикрыв глаза. Я своих не закрывала, хотя губы Ингемара пьянили больше шампанского. Дикий и жестокий - почему, почему это так заводит?!. Очнулась я от судорожного вздоха Мастера Украины. Он отстранился от меня, облизывая губы и поправляя "борсалино". В следующий миг взглянул он на меня уже с усмешкой. Но в глазах Мастера плескалась неприкрытая похоть. И, сказать по правде, от этого мне было все-таки не по себе. Оставалось только гадать о том, почему Мастер все еще раскланивается в лишних реверансах... И о том, как бы продлить эти реверансы.