Бранд… Изабелла прищурилась и посмотрела вдаль. Солнце слепило глаза. Не может быть. Кто-то до ужаса знакомый шагал прямо к ним по траве. Нет… Не может быть, чтобы он поехал за ней в парк. Не обнаружив ее дома, он должен был взяться за ужин. Или за работу, как всегда.

Вот это да. Он не сделал ни того, ни другого. Бранд собственной персоной остановился с ней рядом.

— Привет, — часто моргая, проговорила Изабелла. — Ты прочитал мою записку?

— Прочитал.

Он уперся рукой в ствол и пристально поглядел на нее.

Изабелла подумала, не собирается ли он простоять так весь день, но тут он опустился на траву рядом и вытянул длинные ноги.

— Когда ты думаешь возвращаться?

— Не знаю. Когда и Гари.

— Ага. — Он обнял ее за плечи. — Но теперь я здесь, так что ты можешь ехать со мной.

Он говорил так, словно Гари с ними не было или он неожиданно оглох.

— Ну, конечно.

У Изабеллы мурашки побежали по коже от его хозяйского прикосновения, которое вновь дарило ей надежду.

Неужели Бранд прибежал в парк, потому что начинает видеть в ней возлюбленную, а не никому не нужную куклу.

Гари кашлянул и пробормотал что-то маловразумительное.

— Мы тебя не задерживаем, — сказал Бранд.

— О, спасибо.

Гари вскочил и зашагал к своей машине.

У Бранда опустились уголки губ.

— Твой приятель что-то уж очень заспешил.

— Ты его прогнал, — заявила Изабелла. — Но он вернется.

— Не сомневаюсь. За сливовым джемом, например. Он что-то очень полюбил джем.

Проклятый Бранд. Ничем его не проймешь. Она знала, что не противна ему. В ту ночь, когда они были вместе… Даже если он думал, будто она — это Мэри.

Бранд усадил ее в новую машину, которую купил всего месяц назад, и Изабелла решила поддразнить его, на все лады расхваливая Гари.

— Он очень добр ко мне. И очень внимателен. Всегда готов поддержать в трудную минуту. Подать руку.

— Не сомневаюсь. Зависит, правда, куда эту руку ему позволят положить… и что последует за этим.

У Изабеллы не было привычки скрежетать зубами, но если бы она сейчас могла укусить Бранда и при этом не попасть в хронику дорожно-транспортных происшествий, она бы непременно это сделала.

Приехав домой, она, как всегда приготовила ужин, и, как всегда, Бранд остался доволен.

— Ты уходишь? — спросила она.

— Нет. У меня есть дела дома. По крайней мере, сегодня я не должен развлекать клиентов.

— Только жену.

Бранд вздохнул.

— Изабелла, что ты хочешь? Я купил тебе телевизор. Через несколько месяцев, возможно, ты запишешься на какие-нибудь курсы. К тому времени и я буду посвободнее. Но теперь ты должна понимать — на первом месте «Авиалинии Райдера».

— Я понимаю.

Она прикусила язычок, чтобы не поинтересоваться, на каком месте у него Мэри. Черт бы подрал эту блондиночку, которая уже семь месяцев покоится в могиле. Не может быть, чтобы он до сих пор горевал о ней. Или может?

По мере того как проходил месяц за месяцем, она начинала думать, что может. Потому что ничего не менялось. Гари забегал при каждой возможности, но теперь Изабелла пускала его, только если с минуты на минуту ждала Бранда.

Она знала, что Гари догадывается об ее игре, но продолжает приходить, надеясь, а вдруг его настойчивость даст свои плоды. Она уже не была для него очередной девчонкой, которую неплохо бы затащить в постель. И все равно, стоило появиться Бранду, как он немедленно сбегал.

Изабелла ждала, но Бранд молчал. Она не сомневалась, что от его внимания не ускользнули частые визиты любвеобильного соседа.

Как бы то ни было, она отправилась за советом к Джуди.

— Он меня не любит, — плакала она. — Он все еще вздыхает по своей Мэри.

Джуди ей не поверила.

— Вряд ли. У него есть ты, и он не может вечно ее оплакивать. — Она наклонилась и взяла на руки Билли, который только что научился ползать и хватал все, что попадалось ему на пути. — Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Что-то не очень верится. Мой бывший еще как лопал пережаренное мясо. Ну, попробуй что-нибудь этакое. Никогда не знаешь, как оно обернется.

Изабелла посомневалась, но все-таки попробовала.

Бранд съедал все, что она готовила, и хвалил ее от души. Иногда он даже запечатлевал поцелуй на ее щеке. Но это ничего не значило. Не считая подобных проявлений нежности, он вел себя с ней как с надоедливой младшей сестренкой.

— Это невыносимо, — говорила себе Изабелла в одно особенно отвратительное утро, моя посуду после завтрака. — Я же знаю, какой он страстный. Я знаю, у него в жилах течет горячая кровь. Все это неестественно. Если так будет продолжаться, я сойду с ума. Бранд, — простонала она, — что мне сделать, чтобы ты меня захотел?