Оранжевое облако стало фиолетовым, а он все еще разглядывал его самым внимательным образом.

Изабелла ждала, когда он заговорит, но он молчал, и она воскликнула в отчаянии:

— Ладно! Не надо! Не можешь простить меня, не надо! Думаю, мне не за что тебя винить!

— Не за что, — подтвердил он. — И не плачь. Больше ты не обдуришь меня своими слезами.

— Я не плачу. — Она уже почти кричала. — Но, Бранд, как ты не понимаешь? Я никогда не пыталась обдурить тебя! Между мной и Гари ничего не было…

— Может быть. Но если бы ты не строила ему глазки, он бы не увивался вокруг тебя.

— А он увивался. Такой уж он. Но это не имеет значения. Бранд, сколько раз я должна повторять?.. — Она помолчала. — Не было никого, кроме тебя, — прошептала она.

— Это интересное утверждение. А Гари, а Феликс, ну кто там еще, чьих имен я не знаю. Но есть Конни. Из-за Конни мы с тобой никогда…

Он умолк. Он уже не прятал своих чувств. Сначала его лицо исказила боль, и Изабелла видела, как он старается подавить ее. Затем она увидела горечь и желание отомстить. Потом страсть. Под конец в его глазах появился такой мрачный жестокий блеск, что она крепко стиснула руки, не желая показывать ему, насколько беззащитна перед его гневом. Наверное, ему было бы приятно. Она и так уж позволила ему узнать слишком много.

Она хотела было встать, но Бранд протянул руку и удержал ее за плечо.

— Я еще не закончил.

— Неужели? — Она сбросила его руку, но решила все-таки остаться. Рано или поздно все равно придется вести этот разговор. Лучше уж теперь… — В каких еще преступлениях ты собираешься меня обвинить?

— Ни в каких. Всего лишь наблюдение. Я полагаю, что ночные кошмары Конни связаны с тем, что ты слишком часто позволяешь ей смотреть телевизор.

У Изабеллы застучало в висках.

Как смеет этот невежда, этот муж, который никогда не был ей мужем, обвинять ее в неправильном воспитании дочери?

— Ты полагаешь неправильно. У Конни кошмары бывают не чаще, чем у других детей, — холодно проговорила она. — Вчерашний был редкой, но вполне возможной реакцией на происшедшие события.

Бранд проигнорировал ее намек.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, будто телевизор тут ни при чем? Это тебе говорит твоя телепатия?

Изабелла напряглась.

— О чем ты?

— Тебя не бывает несколько вечеров в неделю. Как ты можешь быть уверена?

Может ли кровь кипеть? Ее, несмотря на февраль, вскипела.

— Бранд, я понимаю, ты пытаешься доказать, что можешь быть ответственным родителем, но когда я занимаюсь делом, Конни в надежных руках… — Она помолчала, вспомнив Эдвину и ириски. — Эдвина очень внимательна к Конни. Она заботится о ней не хуже меня. Кроме того, да будет тебе известно, у меня совсем недавно появились деньги на телевизор.

Бранд уже не так ожесточенно стискивал зубы, и Изабелла решила закрепить успех.

— Кстати… Завтра вечером я работаю. Ничего, если я оставлю Конни с тобой? Или позвонить Эдвине?

Бранд потянулся как большая и страшная кошка, прежде чем отозваться на ее просьбу.

— Ты можешь оставить ее со мной, если, конечно, не собираешься убежать и у тебя в самом деле работа. Но жаль, что так получается. Завтра вечером прилетает мама.

— Ой. Правда, жалко. — Больше всего ей хотелось расцарапать ему лицо ногтями, поэтому, не желая поддаться искушению, она уселась на свои руки. — У меня работа, и я не собираюсь никуда убегать. К тому времени, как твоя мама проснется, я буду здесь.

Бранд нахмурился. Неожиданно он подался к ней и взял ее за подбородок.

— Что значит, не собираешься убегать? Мама очень хочет тебя видеть… Тебе лучше знать зачем. А так как ты гостья в моем доме…

Гостья в его доме? И все? А, ну конечно. Конечно.

— Возможно, и гостья, но не пленница. — Ей было трудно говорить. Он мешал ей. — Бранд, у меня есть работа. Я не могу обманывать людей. Как бы ты отреагировал, если бы я отменила твой прием?

Он прищурился, потом раздвинул губы в некоем подобии улыбки. Или это была гримаса? Изабелла не поняла. Отпустив ее подбородок, он положил руку ей на колено.

— Плохо, — подтвердил он. — Я бы призвал Каина. И у тебя бы не было второй возможности надуть меня.

Изабелла хотела, чтобы он убрал руку, иначе она боялась вновь…

— Об этом я и говорю, — проговорила она, стараясь не выдать себя голосом.

Бранд ослабил хватку. Он прекрасно знал, что делает с нею, и наслаждался своей властью.

— Ты понимаешь, — в отчаянии пролепетала она, — что я не убегу, но и не могу обмануть клиента.

— Да. Все в порядке. — Он перестал поглаживать ее и встал. — Сколько у тебя еще занятых дней?