Шрифт:
12
Выспаться как следует мне так и не удалось…
Часа через два после ухода «охотников» со стороны нейтралки прозвучало несколько выстрелов…
А потом началось такое!
Переполошившиеся посты палили с обеих сторон, взлетали ракеты, стрекотали пулеметы. Забухали полковые орудия и минометы.
Вся эта катавасия продолжалась почти сорок минут и постепенно сошла на нет.
– Сходили! Мля… Поглядели! – бурчал я себе под нос, вжимая голову в плечи…
Когда стрельба только началась, на наблюдательный пункт посыпались звонки сначала от командира роты, потом из батальона и наконец из штаба полка.
Прикрывая мембрану телефонной трубки рукой, чтобы было лучше слышно, я раз за разом докладывал, что движения противника не наблюдаю, никаких сведений о разведывательной команде не имею, но как только – так сразу!
Упаси нас Господи от огня противника и излишнего внимания начальства! К тому моменту как вернулись наши охотники, я был доведен до белого каления и то и дело взрыкивал на окружающих. Окружающие предпочитали держаться от недовольного меня как можно дальше.
Так вот, сначала в траншею через бруствер ссыпались четверо моих нерадивых подчиненных, а уже следом поочередно спустились гренадеры из разведкоманды.
Причем, что характерно, не одни!
Добычей и, собственно, прибавлением, в этой теплой компании оказались два связанных немца с кляпами во рту.
– Савка, фонарь давай! – распорядился я и с ходу застроил фельдфебеля разведчиков. – Докладывайте! Что у вас там приключилось? Что за стрельба?
– На германскую разведку наткнулись, вашбродь. На артиллеристов… Приглядывали мы за ихней траншеей. Слышим – ползет кто-то. Ну мы их подпустили поближе и кинулись. Двоих в ножи взяли, еще двоих скрутили. Хто ж знал, что там еще один лезет… Он, ирод, палить начал… Мы его, конешна, кокнули, да поздно – нашумели… Германцы так палили – страсть! Как живы-то остались – непонятно! Одной помощью Господней и спаслися! – Разведчик размашисто перекрестился.
– Раненые есть?
– Никак нет, вашбродь! Царапины токмо, хучь и до крови!
– Ну молодец, показывай пленных!
– Сергунька! – окликнул фельдфебель кого-то из своих. – Давай немаков сюды!
Вид пленные имели довольно жалкий: в грязной изорванной форме, с разбитыми физиономиями и какими-то тряпками во рту в качестве кляпов.
Судя по расцветке галуна и погон – действительно артиллеристы: офицер и унтер.
– Ну-ка выньте у офицера кляп! Поговорить с ним хочу!
Кляп вытащили, и пленный предстал передо мной, щурясь от света потайного фонаря уцелевшим глазом, – другой был подбит и заплыл огромным синяком.
– Name? Dienstgrad? Truppenteil? [90]
– Leutnant Lamm! Die erste Schwerebatterie des zwanzigsten Armeekorps! [91]
– Fhnfzehnzentimeterkaliber? [92]
– Ja [93] …
Поболтав еще немного с очумелым немецким лейтенантом, я выяснил, что на нейтралку они вылезли с целью оборудования поста скрытого наблюдения, дабы корректировать артиллерийский огонь во время завтрашней атаки.
90
Фамилия? Звание? Воинская часть? (Нем.)
91
Лейтенант Ламм. Первая тяжелая батарея 20-го армейского корпуса (нем.).
92
Пятнадцатисантиметровая? То есть 150-миллиметровая? (нем.)
93
Да (нем.).
Когда немцев увели в штаб полка, я взялся за телефон – пора было доложить о событиях веселой сегодняшней ночки.
К тому моменту когда я вдоволь наобщался с вышестоящими начальниками всех уровней, у меня над душой уже стоял довольный Лиходеев.
– Разрешите доложить, вашбродь?
– Докладывай!
– Хорошо охотники сходили. С прибытком вернулися… Спасибо вам, вашбродь! Вот, стало быть, благодарствуем. – Лиходеев положил на снарядный ящик, используемый в качестве телефонного столика, нечто, завернутое в тряпицу.
– Разрешите идти?
– Иди… – Кузьма Акимыч исчез как утренний туман – тихо и незаметно, а я осторожно развернул оказавшийся тяжелым сверток.
Ого! Массивная кобура из коричневой кожи и небольшой никелированный пистолет с рифленой деревянной рукояткой.
Последний я взялся внимательно рассматривать.
Надпись с левой стороны гласила: SELBSTLADE PISTOLE BEHOLLA CAL 7,65 – значит, «бехолла» калибром 7,65. Над спусковым крючком – серийный номер: 9019. С правой стороны название расшифровывалось: BECKER U HOLLANDER WAFFENBAU SUHL.
О! У отца есть охотничий карабин «маузер» – и тоже «Беккер и Холландер».
А пистолетик-то хорош! Маленький, ухватистый и выглядит весьма и весьма стильно. Выщелкнул обойму – семь патронов. Для скрытого ношения и как оружие последнего шанса – самое оно!
Отложив понравившуюся мне обновку, я взялся за кобуру.
Тут никаких неожиданностей не было – банальный и брутальный «парабеллум» с запасной обоймой и инструментом.
Неплохо.
Достойное пополнение моей коллекции, начавшейся с подаренного казаками-уральцами «маузера».