– Может это неправда?
– тихо сказал Дарвей.

– А если правда?!
– на Ормана было жалко смотреть.

Монах с тревогой наблюдал, как внутри астролога чернеет от горя и рассыпается цветок пламени. К чувствам Ормана кроме беспокойства и страха за крепость примешивалось что-то еще. Что-то очень личное.

– Орман... В крепости остался кто-то важный для вас?

– Там, там...
– голос астролога прервался.
– Мой брат.

– Я не знал, что у вас есть брат.

– После похорон сестры мы с ним больше не виделись, - он покачал головой.
– Мы вообще редко виделись. Марк сразу же уехал в Барнас. Он отличный волшебник и занимает там какой-то ответственный пост. Марк был склонен обвинять меня в смерти Эльзы. Считал, что я должен был предвидеть ее болезнь. Но я ведь только астролог, а не бог.
– Орман говорил быстро, не поднимая на Дарвея глаз. Похоже, что ему давно хотелось выговориться.
– Марк тяжелый человек как и все маги... Но он мой брат и я все равно люблю его. Кроме него из родственников больше никого не осталось.

– Я уверен, что с ним все в порядке.

– Думаете?

Огонек надежды вспыхнул и тут же погас, задушенный беспокойством.

– Посмотрите гороскоп Марка. Возможно, там есть ответ на вопрос.

– Точно!
– Орман благодарно взглянул на монаха.
– Какая здравая мысль. Я уже столько лет не составлял его гороскоп... Марк запрещал мне это делать, он, как это глупо не звучит, был очень суеверен. Вы останетесь здесь со мной, пока я буду над ним работать?
– в его голосе была неприкрытая просьба.

Естественно, монах не мог отказать ему в такой момент. Астролог вынул из книжного шкафа папку и сел за свое рабочее место. Он развязал ее и принялся за поиск нужных страниц. Мужчина выглядел спокойным, но его пальцы мелко дрожали от тревоги.

Дарвей подошел к карте. Плато Безумцев находилось от Барнаса в восьмистах километрах. Их разделяли леса, реки, пустоши...

Почему звезды решили, что он отправиться к Плато? Им сверху виднее? До плато далеко. Там пустынно оттого, что местность засушливая, а растительность скудная. Городов нет, только несколько маленьких поселков на севере. И что ему там делать?

Размышления монаха прервал тягостный стон. Дарвей обернулся и увидел, что Орман сидит, закрыв лицо руками, и не двигается. Его неподвижная фигура резко контрастировала с яростной болью и отчаянием бьющимся внутри.

– Орман...

– Я себя ненавижу, - глухо сказал астролог, не отнимая рук.
– Это проклятье - знать, но не иметь возможности ничего изменить.

– Орман...

– Молчите. Слова ни к чему. Хилег достиг Анареты. Сатурн в восьмом доме. Все признаки сводятся к одному... Мой брат погиб. Скорее всего, задушен где-то в подвале. Вы спрашиваете, откуда я знаю такие подробности?
– астролог горько рассмеялся.
– Все здесь.
– Он постучал по листу, лежащему перед ним.
– Почему я не посмотрел его гороскоп раньше? Я бы мог предупредить Марка.

– Барнас пал?

– С вероятностью девяносто девяти процентов.
– Орман был белый как мел.

– Скажите, а если бы вы предупредили Марка, он бы прислушался к вашим словам?

– Скорее всего - нет. Он бы просто посмеялся. Марк слишком предан своему делу и никогда бы не оставил свой пост.

– Тогда перестаньте корить себя.

– Вы такой рассудительный... Но что делать? Что? Это так внезапно, выбивает всякую почву из-под ног... Чувство вины уничтожает меня.
– Астролог уронил голову на руки и затих.

Дарвей взглянул на его содрогающиеся от едва сдерживаемых рыданий плечи, и пошел на кухню. Чашка чая сейчас не будет лишней.

Монах прислушивался к тому, что происходит в кабинете, с досадой глядя на воду, которая никак не хотела закипать. Кухня была сильно запущена, сказывался отъезд слуги, но чайные листья - в маленьком глиняном горшочке, он нашел сразу. На средней полке буфета он обнаружил начатую бутылку с коньяком и добавил его тоже.

Когда монах поставил чашку с ароматным обжигающим напитком перед астрологом, тот взглянул на него с благодарностью.

– С коньяком, - предупредил Дарвей и добавил.
– Помогает при головных болях.

– Спасибо. Вы еще хотите, чтобы я составил ваш гороскоп? Чтобы не произошло в моей жизни, вы не должны от этого пострадать.

Монах покачал головой.

– Теперь он мне не нужен. Падение Барнаса многое меняет.

– Прошу вас, побудьте со мной еще немного... Это звучит не по-мужски, но мне кажется, если я останусь один, то что-нибудь с собой сделаю. Никогда не был сторонником самоубийства, но сейчас мне не кажется это такой уж плохой идеей.