Орк почесал лысый как колено затылок и пришел к выводу, что Дарвей точно свихнулся. Грему даже расхотелось его убивать. Да и не такое уж это было сильное желание. Убийство безоружного человека все равно не принесет ему славы.

– Бессмысленную войну нужно прекратить, - твердо сказал монах.
– И орки, и люди и гномы имеют право на существование. Места хватит всем.

– Вот тут ты ошибаешься, - осклабился орк.
– Война не бессмысленна. Когда все люди и гномы умрут, мы придем и займем ваши земли.

– Я был лучшего мнения о твоих умственных способностях, - сухо сказал Дарвей.
– Сейчас ты говоришь откровенные глупости.

– А разве люди так не считают?

– Считают. И прелагают все усилия, чтобы осуществить это на практике. Только уже по отношению к оркам разумеется. Но все люди разные... И я думал, что орки тоже.

– Мы враждуем с давних времен. Назови хотя бы одну причину, почему мы не должны вас уничтожать?

– Потому, что тем самым вы убьете себя. Что вы станете делать, если не будет нас, ваших исконных врагов?
– Дарвей сделал несколько шагов, зачерпнул воды из родника и с удовольствием напился.

– Торжествовать, - с мрачным видом ответил Грем.

– Восхитительно, - в тон ему ответил монах.
– А потом вы низложите культ воинов, сотни лет занимающий главенствующее положение, и станете мирно пахать и сеять, так что ли? Нет, вы разобьетесь на кланы, и начнете новую войну, но уже друг против друга. Вы сплочены до тех пор, пока существуют другие народы - с кем можно воевать, и кого можно ненавидеть, обвиняя во всем. Как только противник исчезнет, вы, в силу привычки, подкрепленной воинственным характером, станете искать новых врагов - среди своих. В этой войне, заведомо проигранной, не может быть победителей.

– Красивые слова и только.

– В этот мир приходили разные народы. И все с одной целью - стать лучше. Кое-кому это даже удавалось - например, канам. А вот удастся ли нам, еще не известно. Все будет зависеть от...
– монах не договорил.

Послышалось шуршание, и из кустов выглянула волчья голова. Волк пришел к роднику напиться, и был немало удивлен наличием чужаков.

– Знатная шкура...
– сказал Грем, надеясь скоро пополнить свою коллекцию клыков.

Дарвей, не разделяя его охотничьих устремлений, встал и медленно подошел к волку. Тот в свою очередь сделал несколько шагов навстречу. Монах нагнулся и запустил обе руки в красивую отливающую серебром шкуру. Волк покорно опустил голову, позволяя себя погладить.

– Настоящий красавец, - улыбнулся Дарвей.
– Вот так могут найти взаимопонимание два непримиримых врага. Волки режут овец, люди охотятся на волков, но иногда они находят время, чтобы забыть о старых обидах.

– Он ручной?..
– вид монаха, невозмутимо треплющего за уши этого господина лесов, произвел на орка больше впечатления, чем вся его предыдущая речь.

– Нет. Я вижу его впервые в жизни.

– Тогда как?.. Может, он больной?

– Мы понимаем друг друга, - сказал Дарвей.
– Только и всего. Он знает, что я не причиню ему вреда.

– Это в ваших лесах волки такие странные, а в наших они ведут себя совсем иначе. И крупнее, к тому же.
– Это была ложь, но Грем чувствовал острую необходимость сказать хоть что-то.

– Иди сюда. Я же вижу, что тебе хочется его погладить.

– Чушь!
– возмутился орк, сделав вид, что не заметил ухмылки промелькнувшей на лице Дарвея.

– Меня не обманешь. Несмотря на жестокость, принятую в твоем окружении, в тебе нет зла.

– Нет зла? Значит, по-твоему, я добрый? Это оскорбление! Ты хоть представляешь, скольких я убил?

– Одно другому не мешает. Знал бы ты, скольких убил я, ты был бы немало удивлен. Причем не в честном поединке, а тогда, когда мои жертвы не могли оказать сопротивления. Я был профессиональным убийцей, но не считаю себя воплощением зла.

– Ты был убийцей?!
– Грем смерил Дарвей недоверчивым взглядом.

– Думаешь, чтобы им быть надо обязательно стать похожим на гору мышц? Или ты считаешь, что мне не доставало для этого силы духа?
– Дарвей отпустил волка.

Тот, потрусив к роднику, быстро утолил жажду и, сделав несколько прыжков, скрылся в порослях молодой рябины.

– Чтобы ты не говорил, Грем, какие бы уничижительные взгляды не бросал на меня, я всегда буду знать правду. Потому что смотрю прямо сюда.
– Монах подошел к орку вплотную и постучал по его груди.
– Я вижу душу, а она не обманет. Душа у тебя чистая, светлая, как все, что несет на себе печать Создателя.