– Смотрите! Мы стали свидетелями чуда! Калека вновь обрел возможность ходить!

Дарвей едва не поперхнулся от возмущения. Сейчас скорые на руку монахи, сделают из него символ чудесного исцеления. Грош цена таким чудесам! Хотя, он все же не разбился, а должен был.

Левая нога нестерпимо ныла, и костыль оказался весьма кстати. Дарвей, размазав по лицу кровь, согнувшись, опирался на него, прилагая все усилия, чтобы как можно быстрее убраться из поля зрения служителей ордена.

Как только они оказались на площади, он устремился к знакомому переулку. Там было темно, тихо и что самое главное - безлюдно. Высоко расположенные окна, выходящие в переулок были наглухо закрыты ставнями. Сквозь них не пробивался ни один лучик света. Обитатели этих домов в данный момент веселились где-нибудь на площади.

Дарвей сел на ступеньки и прислонился к прохладной стене. Ему надо было перевести дух и собраться с мыслями. Лета не отходила от него ни на шаг. Девушка заметно нервничала. Она теребила в руках платок, ставший совсем мокрый от пота. Монах забрал его у нее и приложил к разбитому носу.

– Ты хорошо выглядишь...
– сказал он, криво улыбаясь.

– Зато вы - отвратительно. Синяки под глазами, весь грязный, изможденный.

– Ну, спасибо... Хотя мне, собственно, все равно.
– Он задумчиво поскреб отросшую за время его скитаний бороду.

– Вы расскажите мне, что случилось или нет? Вы растворились в воздухе прямо посреди улицы.

– Вот как... Ты тогда следила за мной?

– Самую малость.

Дарвею показалось или она и в самом деле покраснела?

– Я повернулась посмотреть, как вы уходите, а вы вдруг исчезли.

– И что ты сделала?

– Побежала обратно в храм к Малему и Клиффу. Что я могла сделать?
– пожала плечами девушка.
– Предварительно я заглянула к госпоже Эльбе, чтобы предупредить ее.

– Разумно. Но как ты обошла все ловушки?

– У меня хорошая память. Очень хорошая. Тем более, мне больше ничего другого не оставалось. Я знала, что они не найдут выхода из подземелья без посторонней помощи. Это подземелье...Брр... Ни за что не вернусь туда снова. Без вас оно было по-настоящему жутким.

– А мои друзья?

– Сначала они мне не поверили, а потом жутко заволновались. Мы стали искать вас. Всю ночь искали, звали, наверное, весь город оббегали. Но все было бесполезно.

Монах кивнул и согнулся в нестерпимом, выворачивающем внутренности кашле.

– О, что я болтаю!
– всплеснула руками Лета.
– Вам же плохо. Какая же я дура!

– Мне нужно встретиться с Клиффом и поскорее. Надеюсь, он не разучился залечивать раны.

– Да-да... Конечно. Я проведу вас к нему. Он с Малемом снимает комнату в таверне "Ржавая цапля". Это недалеко отсюда.

Ему снова пришлось воспользоваться ее помощью. Одной рукой монах опирался на костыль, другой - на ее плечо. Для Леты он был тяжелой ношей, но девушка не жаловалась.

– Ты отважная...
– сказал Дарвей, когда новый приступ кашля прошел.
– Не побоялась спуститься в подземелье. На такое не всякий мужчина способен.

– Дело прошлое...
– как можно безразличнее сказала Лета, но было видно, что ей приятна его похвала.
– Знаете, я не поверила своим глазам, когда увидела вас в воздухе. Все гадала: вы ли это или зрение меня обманывает.

– Ты пришла из-за Лигера?

– Да, не смогла удержаться. А как у вас получилось взлететь?

– Понятия не имею, - признался Дарвей.
– Со мной в последнее время постоянно происходят необъяснимые вещи. И полеты - это еще не самое страшное.

Им пришлось вернуться обратно и перейти на другую сторону площади. Таверна находилась в соседнем квартале. Призраки уступали им дорогу, приветливо качая головой. Девушка не замечала их, а Дарвей и вовсе зажмурился. Сейчас ему было не до них.

Лета решила, что Дарвею совсем плохо и остановилась.

– Я бы все отдала, чтобы вам стало лучше.

Удивленный больше ее душевным тоном, чем словам, монах приоткрыл один глаз.

– Не надо идти на такие жертвы. Я их не стою.

– Глупости, - ответила девушка и покраснела.
– За то время, пока вас не было, мы чуть с ума не сошли. И вообще, не разговаривайте. Вам это вредно.

– Это отвлекает от боли, - ответил Дарвей.
– Но спасибо за участие. Мне приятно, что кому-то мое здоровье не безразлично.