Вильям бросил на нее осторожный взгляд.

–  Возможно, один из родных сыновей Цимаон Ницхи.

–  У него есть дети?

–  Говорят, есть, от смертных женщин. До каких-то лет дети растут, а потом папочка дарит им бессмертие.

–  Этот юноша знает Лайонела, он назвал меня «Девочкой ягуара».

–  Ну что ж, прекрасно, - заключил Вильям и улыбнулся ей.
– Осталось совсем недолго и ты увидишь его.

Катя откинулась на постель и закрыла глаза.

–  Я этого жду, очень жду…

По небу плыли перистые белые облака, солнце мощно освещало город, отчего он весь сиял миллионами драгоценных камней. Девушка смотрела во все глаза из окна, бормоча:

–  Просто невероятно! Невероятно!

–  Что-то вроде подвесного потолка - экрана?
– предположил Вильям.

Гером засмеялся.

–  Так и есть. Но не будем задерживаться, Создатель ждет.

Катя взволнованно обхватила себя руками и двинулась вслед за бородатым вампиром.

Кира шла рядом, на ней было абсолютно чистое платье, гольфики и сама она благоухала как цветочная клумба.

Гером привел их к лестнице, ведущей на первый этаж. Но спускаться не пришлось, гобелен, висящий ночью на стене, сняли, под ним оказались огромные двойные двери. А за ними еще одна широкая лестница. Когда все четверо поднялись по ней, попали в круглый зал. Вторая половина его сплошь состояла из аркообразных окон с цветными витражами.

В зале находилось десять полулюдей и тринадцать вампиров. Лайонела среди них не было. От разочарования перехватило дыхание, точно от удара под дых, а в животе возник огненный шарик.

Цимаон Ницхи Катя узнала сразу. Он единственный из присутствующих сидел на троне, других сидений в зале попросту не было. Создателем оказался древний-древний старец в пурпурных одеждах, с худым морщинистым лицом цвета папируса и яркими янтарными глазами, совсем как у ночного незнакомца. Седые волосы старейшины были заплетены в косы и убраны назад. На костлявом указательном пальце правой руки красовался один-единственный черный перстень с гербом города.

Возле трона стояло еще двенадцать старейших вампиров. Лицо одного из них, невысокого и горбатого, скрывал черный капюшон. Девушка догадалась, что это Наркисс - уродливый старейшина, чьей кровью созданы красивейшие вампиры мира. Про остальных одиннадцать она мало знала, лишь то, что успел рассказать Вильям. Две молодые красивые женщины, одна темноволосая - Агарь [9] , а другая светленькая - Наама [10] – жены Цимаон Ницхи. Они тоже являлись старейшинами наравне с другими. Тибетец - миниатюрный мужчина неопределенного возраста с гладким широкоскулым лицом и темными миндалевидными глазами - Нима-трак-дэн - учитель Лайонела, способный жить под солнцем, за что и получил свое имя - Кровавое солнце. Справа от трона ближе всех к Создателю стоял светловолосый гигант Уриэль [11] – самый первый вампир, обнаженный меч Тартаруса, или любимое создание Отца, как его называли за пределами старейшего города. Цимаон Ницхи сам выбрал ему имя, назвав в честь одного из четырех ангелов обслуживающих Трон Всевышнего, ангела, поставленного «над миром и над тартаром» [12] и начальником над всеми небесными светилами.

У первого вампира было лицо закаленного в боях воина, красивое и мужественное. Он походил на льва - царя зверей со своей гривой пшеничных волос, где поблескивали серебристые прядки. Глаза оттенка стали смотрели спокойно, как будто ничто на свете не могло взволновать и поколебать этого могучего мужчину.

Слева в ряд стояли молодые девушки - дочери Цимаон от смертных женщин. А справа - сыновья, в одном из которых - самом младшем Катя узнала своего ночного нахала.

–  На колени, - испуганно подсказал ей Гером.

Катя не шевельнулась. Понимала, что лучше бы подчиниться, но ей - девушке двадцать первого века коленопреклонение казалось полнейшей нелепостью.

Тишина начала давить на виски, но нарушить ее Катя не осмеливалась. Она смотрела в желтые глаза Создателя и не могла отвести взгляда. Поэтому не увидела, как Вильям и Кира опустились на колени.

–  Очень смело, - прогрохотал зычный, полный мощи голос старейшины, но губы его при этом даже не шевельнулись, а сам он поднялся с трона.

Девушка немного отступила и только тут увидела, что ее друзья и сам Гером стоят на коленях.

–  Отец, - неожиданно выступил вперед мальчишка с ресницами цвета пепла, - позвольте мне научить ее манерам.

Цимаон Ницхи приподнял руку, и сын, смиренно умолкнув, вернулся на место.

Видя, как сокращается расстояние между ней и старейшиной, Катя поняла - становиться на колени поздно. Она чувствовала мощь Создателя в каждом его шаге и как, будучи человеком, у нее бешено кружилась голова возле Лайонела, теперь она кружилась от осознания могущества Цимаон Ницхи.

Тот остановился перед ней и указательным пальцем с перстнем приподнял за подбородок голову, заставляя смотреть себе в глаза.

–  Смело прийти сюда без приглашения, - произнес он и, взглянув на Вильяма с Кирой, спросил у Кати: - Не нравится стоять на коленях?

Девушка пожала плечами и пробормотала:

–  Не то чтобы мне не нравилось… но в мире, откуда я, этого никто не делает. Уважение можно выразить как-то иначе.
– Она сама изумилась, как сумела так быстро подобрать нужные слова, да еще и высказать их вслух.

Старейшина убрал палец от ее подбородка.

–  Уважение?
– переспросил Цимаон Ницхи и хрипловато засмеялся.
– Не-ет, мне не нужно твое уважение.
– Он махнул на Вильяма.
– То поклонение.