– Где она? И почему никто не открывает дверь в ее доме?

– От вас дурно пахнет.

Майкл хмыкнул и резко умолк, стиснув челюсти.

– Вы когда-нибудь скажете мне, где она?

– Нет. До тех пор, пока вы не помоетесь. Фиппс! Нагрей воды для лорда Уоллеса, пошли кого-нибудь за его вещами в сиротский приют, и подготовь для него одну из комнат. – Тут Эйта остановила дворецкого, приготовившегося выполнять поручения. – И еще, Фиппс…

– Да, ваша светлость.

– Проследи, чтобы эта комната была как можно дальше от покоев моего внука, но поближе к моим, – подмигнула Майклу Эйта.

Вероятно, вдовствующая герцогиня была права, признал Майкл, когда примерно через час погрузился в самую большую, самую величественную сидячую ванну, какую он видел в своей жизни. Господи, он опять почувствовал себя почти человеком. И все же, несмотря на горячую воду, душистое мыло и чистую одежду, развешанную на ширме, его страхи продолжали метаться по коридорам разума по хорошо известному сценарию. Он так долго жил, вечно скрываясь и никому не доверяя. Он сомневался, сможет ли когда-нибудь жить спокойной, нормальной жизнью, покинет ли его ощущение постоянной охоты на него. Больше всего ему хотелось найти Грейс и жить отшельником в каком-нибудь Богом забытом уголке у черта на рогах и никогда не покидать это место. Майкл погрузился под воду с головой.

Но теперь, когда Грейс встретилась с Роулендом Мэннингом, Майкл был уверен, что она никогда больше не захочет снова видеть его. Наверняка Мэннинг изложил ей свою версию случившегося. И конечно, Грейс дорого заплатила за его освобождение из Ньюгейтской тюрьмы.

Майкл встал, вода стекала с крепкого тела, покрытого синяками. Зрелище было не из приятных и еще долго будет таким. Ему так много надо сделать, но желал он только одного: найти ее, узнать, что случилось. Майкл потянулся за мягким полотенцем, как вдруг из-за двери послышался знакомый раздраженный возглас.

Дверь распахнулась без предупреждения, и в комнату ворвались Хелстон с Элсмиром.

– Пожалуйста, скажи, что это – обман зрения, – прищурив глаза, обратился герцог к маркизу. – Умоляю, скажи, что у этой грязной собаки не хватило дерзости прибежать сюда.

Элсмир лишь поднял брови и тяжело вздыхал, пока Майкл облачался в одежду, которая была аккуратно отглажена и приготовлена для него.

– Послушайте, у меня к вам только два вопроса. Сколько она ему заплатила? И где она сама? – Майкл, прихрамывая, медленно вышел из-за ширмы.

Герцог и маркиз обменялись взглядами.

– Все, что у нее было, – язвительно улыбнулся Хелстон.

Майкл пошатнулся, взмахнул руками и схватился за ширму, вместе с которой полетел на пол.

– Ну, полно, – заявил Элсмир, – осторожнее. Не хватало еще умереть тут в нашем присутствии, Уоллес.

– А что так? – резким голосом поинтересовался Майкл.

– Ну, потому хотя бы, что ты слишком много денег должен леди Шеффилд. – Элсмир протянул руку, чтобы помочь Майклу встать с пола.

– Верно, – прорычал Хелстон, – а еще он перед нами в большом долгу!

– Что это за долг?

– Тот, что связан с пересмотром хрупкого равновесия силы среди наших пэров, все для того, чтобы защитить твой титул самым эффективным способом из всех возможных. Знаешь, этот долг практически невозможно возместить.

– Я возмещу.

– Уоллес, не говори чепухи, – фыркнул Хелстон. – У тебя мало шансов расплатиться с нами и за десять жизней. И поскольку девять жизней ты почти использовал, чтобы добраться до этого места, я думаю, тебе следует просто отказаться от всяческих претензий на благородные намерения.

Звук его настоящего имени из уст обоих джентльменов едва не сломил Майкла.

– План уже в действии, – поджал губы маркиз и откашлялся. – Лорд Палмер с Хелстоном заручились поддержкой более половины пэров в палате лордов. Мы ожидаем ответа от второй половины. Ты, конечно, едва успел, Уоллес.

– Что вы имеете в виду?

– Еще несколько лет, и земля могла бы снова стать собственностью Короны, хотя у меня не было достаточного времени, чтобы внимательно изучить вопрос для пущей уверенности. На сегодняшний день земли оставались в руках попечителей, на титул никто не претендовал, поскольку ты числился живым, но был украден цыганами, которых видели поблизости. Хотя имение и конюшни, которые там были, сгорели, как тебе известно, власти, расследовавшие обстоятельства пожара, отметили на месте некоторые особые детали. Кроме тебя, там пропало много лошадей и цыплят.

– Цыплят? Я вижу, вы решили сами расследовать это дело, – пробормотал Майкл, испытывая благоговейный страх, что эти джентльмены предприняли столько усилий в его интересах. – Боюсь, я действительно вам обоим много должен.

– О, но это только начало, – усталым голосом заявил Хелстон.

У Майкла кольнуло в груди. Он так редко в своей жизни чувствовал благодарность, что даже до конца не был уверен, что именно это чувство наполняло сейчас его грудь.

– Вы оказали мне большую честь узами дружбы, которую вы оба так охотно взвалили на себя, тихо сказал Майкл.