– Дружба? – переспросил Хелстон, его глаза потемнели от ужаса. – О Господи, нет. Элсмир, ты никогда не говорил, что нам придется подружиться с ним. Я взял на себя ровно столько дружбы, сколько могу вытерпеть за одну жизнь, когда согласился дружить с тобой.

– Уоллес, – хихикнул Элсмир, – ты можешь помочь нам, назвав имена людей, которые знали тебя, когда ты был ребенком. Тех, кто хорошо тебя помнит: прислуга, викарий, еще кто-то. Или имена пэров, которые знали твоего отца. Или какое-нибудь другое неопровержимое доказательство. Я уже отправил своего управляющего поспрашивать о соседях. Нам потребуются все средства, чтобы мы могли гарантировать, что тебя официально объявят настоящим и подлинным графом Уоллесом.

– Невозможно передать, насколько я вам благодарен за все, что вы сделали, милорды, – Майкл поскреб подбородок, – но вы мне так и не сказали то, что я действительно хочу знать.

– Очень уж требовательно, Уоллес, – сухо заметил Хелстон.

– Я хочу знать, где леди Шеффилд. И еще я хочу знать о ее встрече с Мэннингом.

– Но зачем тебе надо это знать?

– Да потому что я хочу вернуть назад ее состояние. Неужели вы подумали, что я буду сидеть здесь и ничего не делать?

– Мы еще дойдем до этого, – вздохнул Хелстон, и с его лица исчезло выражение озлобления и гнева: – Но у тебя будет больше шансов с той властью, которую дает титул.

– Мне не нужен титул, чтобы убить этого мерзавца. И я не собираюсь ждать другого дня. Мэннинг скроется или потратит ее состояние за две недели, если не раньше.

– Не будь дураком! – заскрежетал зубами Элсмир. – Ты что, действительно хочешь так быстро вернуться в темницы Ньюгейтской тюрьмы? Я думаю, что одного визита туда для любого будет достаточно.

– Вообще-то я надеялся, поскольку мы друзья, что…

– Помоги мне, Господи… – пробормотал Хелстон.

– Может, вы пойдете со мной. Конечно, основную работу сделаю я. Но если вы оба постоите как часовые, то мне это поможет.

Маркиз с герцогом обменялись взглядами.

– Поскольку вы ради меня воспользовались вашими разнообразными талантами, – ухмыляясь, продолжал Майкл, не обращая внимания на сильную боль в челюсти, – я подумал, что мог бы продемонстрировать вам мои.

– И какими же талантами вы обладаете, мистер Мастер на все руки? – раздраженно поинтересовался Хелстон.

– Входить, не взламывая дверь, например, – поднял бровь Майкл, – или находить, но не брать, если это, конечно, не деньги Грейс.

– Думаю, нам следовало догадаться, что до этого дойдет, – сказал Элсмир, разглядывая свои ногти.

– Несомненно, – подтвердил Хелстон и провел руками по лицу. – Боже милостивый, я думал, мое воровство закончилось, когда я подал в отставку. И когда ты предлагаешь, чтобы мы… Господи, помоги и сохрани нас… Когда мы нанесем мистеру Мэннингу светский визит?

– В три часа, – ответил Майкл. – Завтра утром.

– Я слышу, по лестнице поднимается Эйта, – покачал головой Хелстон. – Давайте скроемся, чтобы все детально обсудить. Не будем тратить ни минуты, позволив ей пространно рассуждать по поводу всех твоих прекрасных качеств, Уоллес. Спасибо, я лучше пообедаю.

Все трое мужчин устремились к двери и едва не столкнулись, пытаясь выйти одновременно.

– Черт возьми, Уоллес! – проскрежетал зубами Хелстон. – Герцоги идут перед маркизами, а маркизы – перед графами. Обещай, что нам не придется тратить время, обучая тебя элементарным правилам вежливости в обществе.

Майкл постарался изобразить раскаяние. Герцог тяжело вздохнул и вышел перед Элсмиром. Майкл последовал за своими новыми друзьями по коридору. Боже, неужели они действительно ему друзья? Последний раз он наслаждался дружбой с Сэмом Брином. Это было так давно. Очень давно.

Но это приятно. Очень приятно.

Через девять недель…

– Джеймс, – обратился Майкл к мальчишке, который ехал верхом рядом с ним по ровным землям Беркшира,- мне нравится это место.

– Сэр, за последнее время вы уже три раза сказали это. – Маленький мерин серой масти, на котором восседал бывший трубочист, побежал немного быстрее, чтобы не отставать от Сиу.

– Я знаю, парень, – ухмыльнулся Майкл, стараясь не обращать внимания на боль в плече. – Пожалуй, это волшебное чувство я испытываю с тех пор, как мы покинули Лондон. Ведь предвкушение – половина радости, как думаешь, а? Опусти руки, расслабься немного. Да, вот так, правильно.

Мальчишка подавал надежды. Верховая езда была для него все равно, что для птицы полет. Майкл бросил взгляд на благородный профиль и открытое лицо Джеймса, которые так отличались от того, что было два месяца назад, когда Майклу с большим трудом удалось добиться его освобождения. Эх, молодость с ее умением приспосабливаться.