– О, похоже, Раньер действительно умнее, чем кажется, – мрачно улыбаясь, подытожил Хелстон.

– На самом деле я говорил о вашем будущем извинении, мистер Раньер, – прикрыв глаза, уточнил Элсмир.

– О моем извинении? Я… – Майкл замер, увидев застывшую в дверях Грейс. Он невольно встал с дивана. Да. Майкл был рад, что решил прийти. Ради простого шанса увидеть ее опять, можно было наплевать на опасность и выслушать любую чепуху в этом сумасшедшем доме.

Грейс пошла к нему, и Майкл видел теперь только ее, пока она плавно двигалась в его сторону в платье из бледно-розового атласа. Ее стройную шею по-прежнему украшали переливающиеся нити жемчуга, которые лежали в таком глубоком вырезе платья, какого Майкл еще не видел в своей жизни. От мысли о том, что скрывается под этим роскошным нарядом, у него пересохло во рту.

Грейс протянула ему руку, и Майкл, склонившись, прижался к ней губами.

– Что это такое? – не выпрямляясь, спросил он, подняв глаза на Грейс. – У вас поцарапана рука, леди Шеффилд. – За их спинами возобновилась беседа, но Майкл ни на что не обращал внимания, предпочитая навсегда приковать свой взгляд к ангелу, стоявшему перед ним. – Только не говорите, что вы все это время занимались приготовлением еды внизу.

– Люк всегда прогоняет из дома всю прислугу на день или даже больше, – кивнула Грейс. – Но я не скажу ему, что рассказала тебе об этом. Он предпочитает, чтобы все думали, что он злодей.

– И он хорошо с этим справляется.

Лицо Грейс озарила сияющая улыбка, и Майклу хотелось смотреть на эту улыбку каждый день своей загубленной жизни.

– Дорогая Грейс, – сказал герцог, – присоединяйся к нам поскорее. Очень трудно притворяться и делать вид, что мы не замечаем тебя и мистера Раньера, когда вы болтаете так, словно вокруг больше никого нет.

– О, Люк, мы делаем успехи, – заметила Эйта. – Надо надеяться, что ты больше не станешь глупить и опять затевать стычку с таким необыкновенно симпатичным мужчиной, обладающим такой силой, какая может быть только у кузнеца.

– Я всегда думал, что надежды редко сбываются так, как хотелось бы, – раздраженно возразил Люк.

– Увидев результаты последнего раунда, я бы поставила на мистера Раньера. Тебе бы лучше привыкнуть к нему, Люк.

– Кузнец? – Герцог Бофор оторвался от изучения канарейки в клетке. – Этот человек – кузнец? Знаете, никогда бы не подумал. Я решил, что он один из нас. И вид у него такой.

Майкл непроизвольно сжал кулаки.

– Послушай, Чарлз, мистер Раньер теперь владелец собственности, как тебе известно.

– Эй, если все уже наговорились о всякой чепухе, – прочистил горло герцог Хелстон, – может, сядем за стол? – И, не дожидаясь ответа, он стал всех подталкивать к столовой.

Эйта проигнорировала предложенную внуком руку и проковыляла к Майклу. Майкл еще раньше заметил, что она имеет привычку носить самые вызывающие туалеты. И сегодняшний вечер не стал исключением. Ее крошечную фигурку украшал наряд из алого шелка, отделанногб черным кружевом.

– Мистер Раньер, хочу попросить вас…

– Все, что угодно, мадам!

Старая герцогиня с самого начала понравилась Майклу.

– Я ловлю вас на слове, сэр. Мой внук, которым я очень дорожу…

– Разве я у тебя все еще не единственный внук, Эйта? – с дьявольской улыбкой перебил ее Хелстон, собирая всех в огромную комнату.

– Так вот, как я уже сказала, мистер Раньер, мой внук, которым я иногда очень дорожу, а в остальное время не дорожу вовсе, – продолжала герцогиня, покачав головой, – скоро станет старше на целый год, и я планирую…

– Черт побери, – опять перебил ее Хелстон, – я думал, мы договорились прекратить это ежегодное безумие.

– Нет, ты просил меня не устраивать это, а я сделала то, что делаю каждый год, – не послушала тебя. В любом случае, пожалуйста, могу я продолжить?

Хелстон тяжело вздохнул и настоял взять на колени обоих своих отпрысков, пока его жена следила, чтобы все положили себе ароматное угощение, которым был уставлен стол: жареная свинина с гарниром из запеченных яблок, фазан в желе, имбирные пряники, карри из яиц, – словом, очень богатый выбор.

– Мистер Раньер, я перейду сразу к делу, чтобы меня больше не перебивали, – продолжала Эйта, расправляя салфетку на коленях. – День рождения моего внука приходится на День невинноубиенных младенцев, и мне было бы очень приятно, если бы в этот вечер вы были с нами. Должна пояснить, что существуют три вещи, чтобы заставить джентльмена прийти. На самом деле существует только одна вещь, которая заставляет увлекающегося или, скорее, фанатичного поклонника…

– Карты. Лучшая в Лондоне игра в фараон и вист, – медленно сказал Хелстон, с невероятной нежностью целуя одного из своих отпрысков. – И, кроме того, Раньер, я не думаю, что ты играешь.